Я опять остановилась. Это был первый из «Четырех квартетов» Элиота. Теперь, отложив книгу в сторону, я уселась за стол и стала писать Себастьяну.
«Дорогая Вики,
Не переживай, что не смогла заняться этими курсами по изучению рынка акций. Наверное, они не сообщили бы тебе ничего нового. И мне понравилась твоя идея уволить своего финансового консультанта.
Ты спрашиваешь, каков смысл стихов Элиота, где он говорит о тупиках и саде роз? Говорит ли он, что никогда ничто не потеряно? Можно вернуться назад, чтобы пройти дорогой, которой никогда не ходили раньше, пройти через новый коридор своей души и войти или постучаться в дверь сада роз, где ты никогда не был? Возможно. В одном из комментариев к «Бёрнт Нортон» говорится, что Элиот имеет в виду, что в нашей жизни иногда наступают моменты, когда кажется, то, что случилось, должно было случиться. Подумай над этой мыслью в перерыве между мартини. Кстати, я посылаю тебе по почте книгу с пьесой Элиота «Воссоединение семьи», где опять упоминается розовый сад, возможность всегда открыть дверь и познать неизведанное и т. д. Я рад, что тебе понравился Элиот. Я считаю своим моральным долгом (ха-ха!) развить твой мозг выше интеллектуального уровня твоего отца (что нетрудно, так как уровень развития твоего отца застыл на месте!).
У меня все хорошо, спасибо за заботу. Я купил здесь дом, который лишь отдаленно напоминает один из флигелей дома твоего отца. Слуг я не держу, только экономку (старую каргу), которая приходит каждый день. Теперь я занимаюсь наукой: решил написать работу об инвестиционном банковском деле. Так что, жди в скором времени публикацию. Меня даже радует не сама работа над статьей, а то, что я нахожусь вдали от этого фальшивого нью-йоркского общества.
С. Фоксуорс, эсквайр.
P.S. Передай привет Постумусу и не позволяй ему вертеть тобой».
Зазвонил телефон, и пришлось отложить порядком замусоленную книгу Элиота «Воссоединение семьи» и поднять трубку:
— Вики, — это был отец, — послушай, я только что переговорил с Донахью. Ты уволила не только своих бухгалтеров, но и брокера! Дорогая, но ведь это неразумно! Ты уверена, что понимаешь, что делаешь? Кингсли Донахью очень расстроен.
— Жаль, — ответила я, — но ведь он не умрет от этого?
— Но я не могу понять, почему ты сделала это!
— Но, папа, они такие консерваторы, такие скучные, а ведь люди, которые имеют дело с деньгами на рынке акций, должны быть интересными и впечатлительными. Джейк рекомендовал мне замечательного молодого брокера. Его зовут Джордан Саломон, и я решила дать ему шанс.
— Джейк! Зачем ты разговаривала с ним. Я думал, он все еще зол на тебя за то, что расстроила брак его дочери.
— Теперь, когда Эльза вторично вышла замуж, это его больше не волнует. И кроме того, его новая любовница моя школьная подруга. Он был очень расположен ко мне, когда мы встретились на одной из ее вечеринок.
— На вечеринке? Ты снова стала появляться на людях? Ведь это замечательно! Можно встретить много новых знакомых!
— О да, конечно, всегда встречаешь новых… искателей приключений, сутенеров, ценителей женского тела: скучные и пустые банальности. Свет полон людей, жаждущих познакомиться со мной. Это светская жизнь.
— Не будь циничной, дорогая…
— Ты сам затеял этот разговор. Спокойной ночи, папа. Не люблю, когда мне мешают читать Элиота. Позвоню тебе в другой раз.
Проснувшись утром, я почувствовала, что наступил особенный день. Эдварду Джону исполнилось бы в этот день пять лет. Я посмотрела на лик солнца, которое светило через занавески и легко представила его себе: белокурые волосы и серые глаза, он был похож на мальчиков, поющих в церковном хоре, не грубых и жестоких, как обычные дети, а послушных и милых, вежливых и любящих. Я ясно увидела, как он бежит ко мне через розовый сад, раскрыв руки для объятий, и внезапно мне показалось невыносимым, что он находится там, внутри, а я снаружи, и не могу открыть эту проклятую дверь, чтобы обнять моего мальчика.
Телефонный звонок прервал мои мысли. Я сняла трубку аппарата в спальне;
— Звонок из Кембриджа, Англия, для миссис Фоксуорс.
— Да, да, я слушаю.