ГРЕХОВНЫЕ ИГРЫ
Грешники Вавилона
КРИСТИН БУОНИ
ПРОЛОГ
Аноним
– Я прожил среди них всю свою жизнь. Вы не можете верить ни единому их слову. Вы это знаете. Я имею в виду, что они рождённые лжецы.
– Присяжный № 10, 12 Angry Men.
Вы когда-нибудь задумывались о значении числа двенадцать?
Это не просто числовая прихоть. Это нить, вплетённая в гобелен времени. Редкий консенсус, преодолевающий множество культурных границ – практический, мифологический и магический символизм, олицетворяющий совершенство и порядок.
В греческом пантеоне правили двенадцать главных богов. Им предшествовали двенадцать титанов. У нас – двенадцать присяжных, двенадцать месяцев в году, двенадцать астрологических знаков. Это число пронизывает всё: хронометраж, музыку, религию и десятки других сфер.
Как я уже сказал – двенадцать имеет вес. Я мог бы говорить об этом весь день.
Но довольно шуток. Зачем я вам всё это рассказываю?
Потому что нас здесь двенадцать. Запертых в этом величественном, но умирающем особняке. Двенадцать душ с двенадцатью призрачными прошлым, втянутые в двенадцать тщательно спланированных игр.
И я серьёзно сомневаюсь, что мы пройдём их все.
Почему? Потому что я сижу на секрете.
Секрете, настолько большом, настолько глубоко спрятанном, что ни один из остальных даже не подозревает о его существовании.
Могу ли я вам его открыть?
Я архитектор этого собрания.
Именно я привёл их всех сюда.
Не ради выживания. Нет. Эти игры созданы не для того, чтобы спасти кого-то. Они предназначены для другого – чтобы вырвать из каждого из них их мерзкие маленькие тайны, вытянуть признания и заставить платить за грехи, которые они чертовски заслужили.
И пока отголоски обмана разносятся по этим тёмным коридорам, остаётся только одна истина:
К концу недели живым отсюда выйдет только один.
Кэри
– Соглашайся, Кэри. Доверься мне.
Я прикусила нижнюю губу, мрачно уставившись на стену напротив. Воздух в комнате был тяжёлым, пропитанным тревогой. Выцветшие панели под искусственное дерево будто надвигались на меня, выжимая из лёгких остатки воздуха. Но я не могла показать страх. Там, где я выросла, слабость не прощали. Покажи её – и жизнь сожрёт тебя с потрохами.
– Кэри? – голос государственного защитника прервал тишину. Мистер Телье, мужчина с седеющими висками и усталыми глазами, наклонился вперёд. – Ты меня слышала?
Я нахмурилась.
– Я не соглашусь на сделку. Это неправильно.
Он тяжело выдохнул, постучал ручкой по столу.
– О чём ты говоришь?
– Здесь что-то не так. Совсем не так, – ответила я. – Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Разве вы так не считаете?
Он откинулся на спинку стула и сцепил пальцы.
– Признаю, всё это выглядит немного странно. И ситуация действительно вышла из-под контроля. Но всё законно. Я проверил каждый пункт, связался со всеми, кто был вовлечён. Всё подтверждено. Честно говоря, Кэри, это шанс всей твоей жизни. Я удивлён, что ты до сих пор не ухватилась за него.
Я сжала губы, вновь погрузившись в молчание. Очевидно, он не видел того, что видела я. Эта «сделка», которая вдруг свалилась мне на голову вечером, выглядела подозрительно идеально. Лучшая школа-интернат на всём Западном побережье – а может, и в стране – просто так не предлагает стипендии случайным проблемным девчонкам из захолустного городка. Особенно когда на этой девчонке висят обвинения, способные испортить репутацию любому учреждению.
Телье чуть сузил глаза.
– Ты понимаешь, почему обвинение тянет дело, да?
– Да.
– Через две недели тебе исполняется восемнадцать, – продолжил он, будто решил, что я не до конца осознаю последствия. – И тогда всё будет зависеть от решения судьи: судить тебя как подростка или как взрослую. Но если мы позволим им тянуть дальше – ты станешь совершеннолетней, и тогда выбора уже не будет. Взрослый суд, взрослая ответственность.
– Это так уж плохо?
Он поднял бровь.
– А как ты относишься к тюремному сроку?
– Аргумент принят, – вздохнула я, потирая висок. – Но я всё равно не могу согласиться.
– Почему?
– Потому что часть сделки включает признание вины. А я невиновна. Я не могу признать то, чего не делала.
– Возможно, я недостаточно ясно объяснил условия, – Телье вновь постучал ручкой по бумагам. – Если ты подпишешь соглашение, у тебя не будет судимости. Всё аннулируется, как только тебе исполнится восемнадцать. Исчезнет без следа. Будто ничего и не было.
– Кроме того факта, что это было, – отчеканила я. – И мне всё равно придётся солгать. Признаться в том, что виновата, когда на самом деле виноват тот грёбаный придурок. А не я.
– Не позволяй своей гордости встать у тебя на пути, Кэри, – в голосе Телье появились жёсткие нотки. – Если дело дойдёт до суда, как ты думаешь, чем всё закончится? Кому поверят? Тебе или ему?
Я сглотнула.
– Я надеюсь, мне. Всё, что я сказала, – правда. Я невиновна.
– Правда не имеет значения. И надежда не спасает в суде. Что важно – это восприятие. А ты – подросток с непростой историей. Пусть и не по своей вине. Но когда присяжные на тебя посмотрят, большинству ты покажешься подходящей на роль виновной.
– Подхожу под профиль? – усмехнулась я, покачав головой. – Это уже звучит как эпизод из «Мыслить как преступник».
Он не рассмеялся.
– Кэри, ты преступница. По крайней мере, в глазах большинства. У тебя серьёзные проблемы. А тебе предлагают спасательный круг. Советую ухватиться за него, пока не стало слишком поздно.
Я опустила взгляд на старый, покрытый оспинами стол. Я знала, что он не поверит мне, когда я скажу, что ничего не принимала в ночь вечеринки Джейми Миллера. Никто не поверил. И как я могла их за это винить, учитывая результаты моего анализа крови после ареста? Они показали, что я была явно пьяна, когда села за руль той машины и врезалась в другую.
Для любого постороннего я была, очевидно, виновна как грех. Они просто не понимали смягчающих обстоятельств. Они понятия не имели, что привело меня к этому отчаянному поступку. Если бы они действительно услышали мою историю во время судебного разбирательства, возможно, они бы посочувствовали и отпустили меня, похлопав по запястью.
Или, возможно, Телье был прав с комментарием о профиле. Может, они взглянут на меня и мое дерьмовое прошлое и автоматически засунут меня в ящик в своих мыслях. В тот ящик, в котором содержатся преступники, которые определенно виновны.
Я снова посмотрела на Телье. — Могу ли я снова увидеть брошюру?
Суровый взгляд на его лице исчез, и он выдавил узкую улыбку. — Конечно.
Он полез в свой портфель и вытащил глянцевую брошюру. На обложке был изображен потрясающий панорамный вид на Вавилонскую подготовительную академию, расположенную на скалистых утесах северного побережья Калифорнии. Готическая архитектура главного здания выделялась на фоне разбивающихся волн и туманных прибрежных скал, а герб академии был тонко вытиснен серебром внизу.
Я перелистнула на первую страницу.
Добро пожаловать в Вавилонскую подготовительную академию.