Но наконец мы дошли до двери. На ней темно-красной краской было написано: «КОНЕЦ».
– Поздравляю! – раздался голос Мастера игры. – Вы успели за четыре минуты до конца, и только один из вас потерял голову, так сказать.
Я вцепилась в дверную ручку, но руки тряслись.
– Да пошел ты! – закричал Зак, поднимая кулак к потолку. – Я убью тебя, ублюдок!
А я просто стояла. Выжила. Но чувствовала себя мертвой.
— Пожалуйста, пройдите в гостиную на утренний чай. До завтра больше нет игр, так что можете расслабиться до конца дня. Стрелки на полу за этой дверью приведут вас обратно в главный зал, — бубнил Мастер игры. — Спасибо за игру!
— Мне так надоело слушать это дерьмо, — пробормотала Жасмин, когда мы вышли из комнаты. — Как будто мы выбираем играть.
На этот раз я с ней согласилась.
Мы вернулись в гостиную в мрачном молчании. Смерть Кортни тяжким бременем легла на наши плечи. Половина первоначальных игроков уже были мертвы, а остальные понятия не имели, что нас ждет, кроме новых игр, новых мучений и еще большего ужаса.
Нам нужно было что-то сделать, чтобы выяснить правду об этом месте, но как? Мы с Мавериком уже пытались исследовать все доступные места прошлой ночью, и мы не нашли ни единой зацепки о личности Мастера Игры, не говоря уже о каких-либо возможных способах побега.
Я сидела на диване в гостиной, закутавшись в плед, и пыталась разобраться в собственных мыслях. Всё, через что мы прошли — игры, жуткие сообщения, вечное напряжение — оставило во мне горький осадок. А главное, я не могла понять, зачем всё это. Какой в этом был смысл? Пока мой чай медленно остывал в чашке, меня не покидало ощущение, что в последней игре — «Семь минут в аду» — было что-то странное. Что-то, что я никак не могла уловить. Мысль скользила, как мыльный пузырь — стоит потянуться, и она лопается.
— У кого-нибудь ещё было ощущение, что в последней игре было... что-то не так? — спросила я, оглядывая остальных.
— В каком смысле? — Жасмин нахмурилась.
— Не знаю. Просто… странное чувство. Как будто... что-то не совпадает.
— Может, потому что это даже не была игра, — глухо сказал Зак. — Это было шоу. Опыт. Как он сам сказал в начале.
Я кивнула. Это было правдой, но не тем, что так терзало меня. Эта мысль снова ускользнула, оставив после себя зудящее беспокойство.
Когда пришло сообщение от Мастера игры о том, что гостиная закрывается на уборку, мы с Мавериком, Брук, Заком и — к моему удивлению — даже Жасмин провели несколько часов в комнате Маверика. Разговаривали, делились теориями, строили догадки о том, кто может стоять за всем этим. Но, в итоге, всё свелось к одному: никто из нас ни черта не понимал.
— Подождите, — внезапно подалась вперёд Жасмин, переводя взгляд с меня на Маверика. — Вы же говорили, что лазали по дому ночью, когда нарушили комендантский час. Искали какой-то секретный проход?
— Да, но ничего не нашли, — ответил Маверик.
— А кто-нибудь пытался обыскать гостиную после этого? Например, пока все завтракают?
Я выпрямилась, широко распахнув глаза. — Чёрт. Я совсем забыла о ней.
— И я, — пробормотал Маверик. — Мы же были там сегодня. Дважды. И вчера тоже. Блин.
— Если секретный проход действительно существует, он может быть там, — сказала Жасмин, понижая голос, будто боялась, что Мастер игры её услышит. — Мы можем осмотреться, когда она снова откроется к ужину.
К моменту, когда гостиная вновь открылась в шесть, мы все дрожали от возбуждения, как перед чем-то важным. К сожалению, наши надежды быстро разбились. За массивными картинами не оказалось дверей, деревянные панели были глухими, без намёка на тайники. Мы даже отодвинули ковёр, надеясь найти люк, но пол оказался ровным и непрерывным.
— Ну, на этом теория закончилась, — вздохнула Жасмин, бросив взгляд на ближайшую камеру. — А теперь он точно знает, что мы пытались что-то найти.
— И что? — огрызнулся Зак. — Он хочет, чтобы мы просто сдались и сидели сложа руки?
Я подняла руку. — Он уже видел, как мы ищем. Я той ночью нарушила правила, Маверик тоже. Если бы его это беспокоило, он бы давно что-то предпринял. Думаю, он просто уверен, что мы всё равно ничего не найдём.
— Отлично, — мрачно отозвалась Жасмин. — У кого-нибудь ещё гениальные идеи для побега?
— Было что-то с верёвкой и лодкой, — напомнила Брук. — Но мы уже поняли, что он не оставит лодку снаружи просто так.
— Замечательно. Значит, мы в ловушке, — бросила Жасмин и встала. — Пойду приму душ и завалюсь спать. Надо хоть как-то использовать горячую воду и мягкий матрас, пока всё это ещё доступно.
Она вышла из комнаты. За ней последовали Брук и Зак, а Хадсон ушёл, доев ужин.
Я осталась с Мавериком. Он мягко сжал мою ладонь.
— Хочешь остаться тут? Или лучше пойдём спать?
Я посмотрела на него. На его уставшие глаза, тени под ними. На себя — в этом доме, полном смерти и загадок.
— Остаться, — прошептала я. — Хочу ещё немного побыть здесь. Пока всё не началось снова.
Вдруг все, о чем я могла думать, были его сильные руки, теплая кожа и большие ладони. Это было именно то, что мне сейчас нужно, чтобы отвлечься от горя и ужаса. Возможно, я не смогу сбежать отсюда, но я могу сбежать от боли, пусть даже всего на час или два.
— Кровать, — заявила я. — Но я не хочу спать.
Мы добрались до моей комнаты в рекордно короткие сроки.
— Ты уверена, что хочешь этого прямо сейчас? — спросил Маверик, одной рукой поглаживая мою спину, когда я запирала дверь.
Я не ответила. Просто развернулась и поцеловала его — резко, жадно. Он зарычал мне в губы и ответил с той же ненасытной страстью. Его рука обвилась вокруг моей, и он без слов повёл меня через комнату.
Мы торопливо избавлялись от одежды, не заботясь ни о швах, ни о застёжках. Всё, что имело значение в этот момент, — это прикосновения, тепло, близость. Когда мы упали на кровать, мягкий матрас принял наши тела, а наши рты и ладони жадно исследовали друг друга — без стеснения, без остановок.
Маверик ловко прижал меня к постели, схватив за бёдра и раздвинув их. Его губы скользнули по внутренней стороне моего бедра, и каждый его вдох на моей коже разжигал желание ещё сильнее. Я не могла думать ни о чём, кроме него. Когда его язык коснулся моего центра, я вскрикнула, инстинктивно выгибаясь к нему навстречу, вцепившись в простыни.
— О боже... — вырвалось у меня. Я дрожала под ним, полностью теряя контроль. Это было безумие — острое, разрывающее удовольствие, и я позволяла ему уносить меня. Я хотела забыться, утонуть в этом.
Когда он ввёл палец внутрь меня, изогнув его точно в нужной точке, а язык продолжал творить чудеса на моём клиторе, я была уже на грани. Всё моё тело натянулось, как струна, готовая сорваться. Но вдруг он остановился.
— Нет... — прошептала я, глядя на него снизу с мольбой, сердце колотилось.
Он поднялся надо мной, и когда я почувствовала, как его возбуждение прижимается ко мне, дыхание сбилось. С первым толчком я застонала, чувствуя, как он входит в меня — глубоко, сильно, заполняя меня полностью. Я обвила его бёдра ногами, впуская глубже, прося сильнее.
Его движения становились стремительными, напористыми. Он вбивался в меня, как будто хотел стереть границы между нами. Я была вся в огне, каждая клеточка моего тела вибрировала от напряжения.
— Кончи для меня, — прошептал он мне на ухо. Его голос был хриплым, властным, и от этих слов я потеряла себя. Моё тело выгнулось под ним, судороги оргазма прошлись по мне волной, и я закричала, не сдерживаясь.