— Скоро она выберет новую жертву, — вмешалась Брук, осторожно вытаскивая липкий яичный белок из моих волос.
— Она просто лезет к тебе, потому что ты новенькая.
Брук — другая подруга Эйприл. Тихая, милая, невероятно умная. Мой напарник по биологии. Если бы доброта имела лицо — это было бы её лицо.
— Вот именно, — пробормотал Зак. — У неё всегда есть цель. Это отвратительно.
— Я знаю. Но что мы можем сделать? — спросила Брук, стряхивая яйцо с руки. — Нас ведь никто не слушает. Мы как невидимки.
Я сжала губы.
Нет, мы не невидимки. Мы просто ждали подходящего момента.
— Эй, если честно, я рада, что мы не какие-то суперпопулярные, — сказала Эйприл, поднимая на нас глаза. — Мне нравится просто быть фоном. Так никто не замечает и не преследует тебя.
Она замолчала на секунду, потом морщинкой прошлось по лицу.
— Извини, Кэри.
Я чуть улыбнулась.
— Всё нормально. Это ведь не ты виновата, что у меня тут всё в дерьме.
— Чёртов Маверик, — пробормотала она и покачала головой. Взяла аккуратный укус своего круассана с ветчиной и сыром, потом, всё ещё с набитым ртом, пробурчала: — Он такой придурок, что начал всё это дерьмо...
— Язык, мисс, — раздался знакомый голос.
Мы с Эйприл резко повернулись. Профессор Гаррик стоял на тропинке за нашей скамейкой, возле живой изгороди, отделявшей столовую зону от административного корпуса. Он смотрел прямо на нас, приподняв бровь — одновременно строгий и добродушный, как всегда.
— Фу, папа! — простонала Эйприл, закатив глаза. — Ну не перебивай ты нас всё время, когда мы едим! Это уже третий раз на этой неделе!
— Твоя вина, дорогая, — отозвался он с мягкой улыбкой. — Ты сама выбрала сидеть именно здесь. А ты ведь знаешь, это ровно по пути в мой кабинет.
Он подошёл ближе, всё ещё улыбаясь, а потом посмотрел на меня.
— Кстати, Кэри, я собирался передать тебе это на следующем занятии… но раз уж мы оба здесь…
Он полез в портфель, и у меня внутри что-то сжалось.
Он замолчал и начал копаться в своей сумке. Затем снова поднял на меня глаза и протянул несколько листов бумаги.
— Твоё эссе по Графу Монте-Кристо, — сказал он. — Поздравляю. У тебя A+.
Мои глаза расширились, когда я посмотрела на титульный лист. И правда — большая жирная A+, выведенная фиолетовой ручкой, сияла в верхнем углу.
— Ого… спасибо!
— У тебя очень интересные размышления о мести. Я бы с удовольствием прочитал парочку абзацев вслух классу, если ты не против?
— Конечно. Думаю, тогда вам стоит взять это обратно, — сказала я и протянула ему эссе.
Он лишь махнул рукой.
— Всё в порядке. Просто принеси его в пятницу, — отозвался он, а потом взглянул на Эйприл. — Не волнуйся, милая, теперь я ухожу.
Он продолжил идти по тропинке, а Брук легонько подтолкнула меня локтем.
— Ну, по крайней мере, что-то хорошее, да? — сказала она с мягкой улыбкой. — Ты же отлично справляешься. В плане учёбы, я имею в виду.
— Наверное, справляюсь, да, — пробормотала я, глядя на листы в руках. Может, те, кто одобрил мою стипендию, действительно были правы: иногда, если дать кому-то на краю возможность — настоящую возможность, — он может выбраться.
Хотя, по правде сказать, оценки у меня никогда не были проблемой.
Проблемой были люди, с которыми я связывалась.
Вавилон был моим шансом всё начать заново, и, судя по компании, в которой я сейчас крутилась, я явно делала куда более правильный выбор.
Остаток дня прошёл в привычном тумане: колкие замечания в коридорах, шепот за спиной на занятиях, мерзкие записки в шкафчике и враждебные взгляды на лестнице, когда я возвращалась в свою комнату в мужском общежитии после долгой сессии в библиотеке.
Я тяжело выдохнула и толкнула дверь. По привычке сразу глянула на сторону Маверика. Академские техники недавно повесили две плотные шторы — одну с его стороны, одну с моей, оставив узкий проход, ведущий к ванной.
Его занавеска сейчас была открыта, и я увидела, как он развалился на кровати, уставившись в телефон. Даже не поднял головы, когда я вошла. Маленькая милость, но всё же. В этом месте лучше, когда тебя игнорируют. Особенно такие, как он.
Я отодвинула свою штору… и закричала. В полный голос.
С люстры над моей кроватью свисала жуткая кукла с моей внешностью. По горлу стекала ало-красная жидкость и капала прямо на моё одеяло, а сама кукла раскачивалась в воздухе, как на верёвке.
— Чёрт! — я прижала ладонь к груди, сердце бешено колотилось. — Господи, Маверик, ты с ума сошёл?!
Он резко оказался рядом.
— А? Что за… — его взгляд упал на куклу. Он расплылся в мерзкой ухмылке. — О, ну, выглядит охрененно.
— Охрененно?! У меня чуть сердце не остановилось! — огрызнулась я, вцепившись в штору. — Хотя, наверное, ты на это и рассчитывал, да?
— Я этого не делал.
Я хмыкнула.
— Серьёзно? Ты и правда хочешь, чтобы я поверила, что это не ты?
За последние недели он превратил мою жизнь здесь в ад. Распускал грязные слухи, подрывал мою и без того шаткую репутацию, угрожал сдать меня за списывание — хотя ничего доказать не мог, потому что это было враньём. Но это… это уже был новый уровень. Это была настоящая угроза. Подделка моего тела, повешенная над моей кроватью.
— Это не я, — повторил он, скрестив руки. — Вероятно, это твои друзья.
— Что?
— Ну, твои друзья, — пожал он плечами. — Они здесь были.
— Эйприл, Брук и Зак были со мной в библиотеке. Пять минут назад. Не ври.
Он усмехнулся.
— Не они. Хадсон и ещё какие-то типы. Не помню имён.
Моё сердце замерло.
— Хадсон Кэллоуэй?
— Ага.
— Он… он был здесь?
— Так я и сказал, — фыркнул Маверик и закатил глаза. — Постучал раньше, сказал, что вы, мол, должны где-то встретиться. Я впустил его. Он и его приятели повалялись у тебя немного, потом сказали, что пора. Я подумал, они тебя найдут где-то.
Я нахмурилась, кровь стучала в ушах.
— Ты не слышал, чтобы они что-то… делали, пока были здесь?
Он почесал челюсть.
— Э-э… ну, слышал, как они смеялись.
— И это не вызвало у тебя хоть какого-нибудь подозрения?! — резко спросила я. — Серьёзно?
— Нет, — ответил он, приподнимая бровь. — Люди смеются, когда тусуются. Может, ты бы это поняла, если бы не была вечно с палкой в заднице.
Я сжала зубы так сильно, что в челюсти зазвенело.
— Слушай. Хадсон Кэллоуэй мне не друг. Никогда больше не впускай его сюда. Ясно?
Ожидала, что он тут же ухмыльнётся, съязвит, скажет что-нибудь про «свободу в своём общежитии» или что-то вроде «ты мне не мама», но… вместо этого он просто пожал плечами, будто ему было абсолютно всё равно.
— Ладно, — бросил он спокойно и отвернулся, возвращаясь за свою занавеску.
Я не была уверена, стоит ли доверять этому его «ладно», но решила, что это всё же лучше, чем слышать, что он может делать, что хочет.
Прежде чем я успела обдумать, стоит ли попросить у него переселиться, кто-то постучал в дверь. Я напряглась. Если Хадсон и его дружки вернулись за добавкой, я не знала, как отреагирую. Но когда приоткрыла дверь, на пороге оказалась Жасмин. Она нетерпеливо постукивала ногой по полу, будто уже ждала слишком долго.