Должно быть, он вас любит. Разве не этого вы хотели? Брак по любви!
Эванджелина нахмурилась. Разве не этого она хотела? В чем же дело?
Сьюзен смотрела удивленно:
— Откровенно говоря, я бы не задумываясь вышла за него. То, что произошло в прошлом, изменить нельзя. Как бы Лайонкрофт ни хотел, он не может изменить, факта смерти своих родителей, как и я не могу вернуться назад, чтобы предотвратить злобные сплетни о себе. Что случилось, то случилось. Вы или любите кого-нибудь достаточно сильно, чтобы простить прошлые ошибки, или нет.
Эванджелина уронила голову на руки. Да поможет ей Бог! Разве не те же самые слова она говорила Гэвину, чтобы убедить его простить себя за беспечность и легкомыслие, которые он проявлял в юности?
— Вы правы, — сказала она, поднимая глаза на Сьюзен. — Я просто набитая дура.
— Ну, в этом отчасти и состоит ваше очарование. Я приеду на свадьбу. Да? О, позвольте мне помочь вам все устроить! У Лайонкрофта достаточно денег для того, чтобы сделать это сногсшибательным событием сезона. А так как у вас нет матери, которая могла бы обо всем позаботиться, то я могу вам все рассказать о том, как это делается. В том числе и о брачной ночи.
— О брачной ночи?
— Ну, вы знаете, что я имею в виду. О близости. Могу рассказать сейчас же, если хотите. Матушка говорит, что все не так скверно, потому что это всегда происходит в темноте, и если вы лежите спокойно, то все случается быстро и вы можете продолжать свои обычные занятия, а если он не будет вас слишком беспокоить, вы даже сможете мысленно составлять списки покупок, пока он…
— Сьюзен!
— Да?
— Спасибо за обещание помочь мне, но… я должна найти Гэвина, пока он не уехал. Я обязана извиниться перед ним и сказать ему, что он… владеет моим сердцем. Прежде чем потеряю возможность исправить положение.
Свежий октябрьский ветер ворошил волосы Гэвина, овевал сухие щеки, трепал шейный платок. Ему было все равно. Внезапно он почувствовал себя свободным. Свободнее, чем когда-либо. Он снова обрел родных. Во всяком случае, до тех пор, пока не будет болтаться на веревке за преступление Франсины.
Он заметил карету Радерфордов впереди и в мгновение ока обогнал. Когда ее колеса замедлили движение, Гэвин спрыгнул с лошади, прошел несколько шагов пешком и распахнул дверцу кареты.
Франсина смотрела на него с нескрываемым ужасом.
— Лайонкрофт, — с трудом смогла она произнести, нервно теребя юбку, — что за сюрприз!
Он с холодным видом наклонил голову:
— Не правда ли, неожиданность?
Бенедикт хмуро смотрел на него, морща лоб:
— Чему мы обязаны этим удовольствием?
— Я приехал поздравить вас, — сказал Гэвин. — С будущим наследником.
Бенедикт еще больше нахмурился:
— Я не наследник, Лайонкрофт. Я уже граф. И, как это ни ужасно, теперь наследник Эдмунд.
— Но дело совсем не в этом, — язвительно возразил Гэвин. — Не правда ли, Франсина?
Она побледнела.
— Ага, — Гэвин блеснул свирепой улыбкой, — ты ему не рассказывала? Но ведь рано или поздно он заметит.
Бенедикт кашлянул, в салфетку:
— О чем ты, черт побери, толкуешь, Лайонкрофт?
Гэвин залез в карету и расположился на заднем сиденье.
— Твоя жена убила Хедерингтона, потому что беременна от него.
Бенедикт замер.
— Он лжец! — закричала Франсина, цепляясь за рукав мужа дрожащими руками.
— Она долгие годы готова была расстилаться ради него, и наконец эти старания окупились, — продолжал Гэвин безжалостно. — Вполне возможно, что она носит в чреве следующего маленького лорда Хедерингтона.
Франсина закрыла глаза, выпустила рукав мужа, и руки ее упали.
Бенедикт смотрел на жену. Лицо его обрело пепельную бледность.
— Ты уверяла меня, что с этим покончено. Когда в скандальной газетенке появилась статейка о твоем прошлом, ты говорила, что это было единственный раз, что это была ошибка.
Франсина отвела глаза. Губы ее были плотно сжаты.
— Ну, в этой скандальной газетенке говорилось гораздо больше, — любезно напомнил ему Гэвин.
Он извлек из переднего кармана ту самую статью и расправил вырезку на коленях.
— В ней говорится, что Франсине следовало поискать кого-нибудь на стороне, чтобы произвести на свет наследника. Если это произошло, она не сможет скрывать свое состояние слишком долго. Скоро оно станет очевидным для всех.
Бенедикт сглотнул. Его взгляд и голос были тусклыми.
— Франсина?