– Все ко мне! Кто видел, куда делся этот чертов ростовщик?!! Быстро обыскать всё в округе!
Хлопнуло несколько дверей в соседних домах, и донёсся топот десятка сапог.
"Тьфу ты – будь ты неладен…" – Максим замер на месте, видя животный испуг на лице резидента и понимая, что уже не успеет дотянуться рукой до него самого: сейчас точно должен был сработать "самоликвидатор", скорее всего, это заклинание настроено не просто на панику, а на мысль вроде "Это провал!".
Грею оставалось только одно, и медлить было нельзя: он накрыл ростовщика мощнейшим энергетическим полем из арсенала изолирующих заклинаний – "Гробницей Высших", и тут сработал "Последний поклон" – самоликвидатор.
Топот ног и крики стихли как по мановению дирижерской палочки. И было от чего застыть в оцепенении: посреди улицы вдруг снова материализовалась фигура только что исчезнувшего ростовщика, но теперь это была только повторяющая его форму оболочка, а внутри неё яростно и совершенно бесшумно бушевали языки ярчайшего пламени, перемежаясь с густо-черными, закрученными в спирали, полосами дыма. Всё это длилось не более десятка секунд, и так же беззвучно завершилось, и вот теперь на мостовой перед оцепеневшими жандармами застыл в испуганной позе не резидент, а угольно черный истукан – всё, что осталось от объекта многомесячной оперативной разработки…
Тишина длилась недолго. Позади Максима торопливо прозвенели о мостовую шпоры графа, и за своим плечом он услышал его взволнованно-раздраженный голос:
– Барон, ну зачем же его надо было сжигать? Ведь теперь все надежды на продолжение разработки – псу под хвост!..
– Хм… Маленькое уточнение, господин Штейн, – Грей развернулся и, чуть подавшись корпусом в сторону графа, перешел почти на шепот, – сжег его не я. По большому счету, его сожгли вы, – Штейн невольно отшатнулся. Макс взял его за лацкан форменного сюртука и снова подступил ближе, – Да, граф, именно ваше несвоевременное появление в поле зрения привело к самоликвидации объекта вашей разработки! И у меня сейчас просто нет приличных слов, чтобы выразить вам всё, что я по этому поводу думаю!..
Максим отпустил лацкан и, глубоко вдохнув, медленно стравил воздух сквозь крепко сжатые зубы. Лишь чуть успокоившись, он, всё так же, не повышая голоса, продолжил:
– Господин граф, я что – попросил вашего вмешательства? Или подал вам знак, который можно было истолковать подобным образом? Я же не вмешивался в ваши оперативные мероприятия, так зачем же вам надо было влезать в мои?..
– Барон, но он же вдруг исчез!..
– Это для вас он исчез, а для меня он оставался видимым каждое мгновение, и я продолжал работать… Но когда он услышал ваши крики и увидел вылетающих из всех щелей жандармов, он, извините, не мог не догадаться, что всё это – по его душу, и что это – провал! А именно эта мысль и была ключевой для срабатывания самоликвидации…
"Гебист", до этого глядевший на Грея исподлобья, отвёл глаза. Похоже, до него стала доходить вся неприглядность ситуации.
– Ладно, – окончательно взяв себя в руки, уже нормальным тоном продолжил Грей, – имеем то, что имеем. Попробуем и из этого извлечь максимально возможную пользу. – Он кивнул в сторону черного истукана. – Надо не мешкая погрузить то, что осталось, на какой-нибудь транспорт и доставить на ближайшую вашу точку. Если хотите более-менее успешного продолжения операции – поторопитесь. До ближайшего времени выхода на связь мне необходимо проделать еще чертову уйму работы. У вас есть возможность найти поблизости какую-нибудь повозку, или нам придётся втискивать "это" в карету?
– Сейчас организуем, – Граф наконец-то вышел из ступора и включился в деловой ритм, – Эй, десятник, живо ко мне!..
До ближайшей конспиративной точки антрацитово-черное изваяние доставили на реквизированной у кого-то из горожан повозке, тщательно прикрыв от посторонних глаз найденной в ней же рогожей. Суеверные, как и все здешние обитатели, жандармы заставили себя погрузить её, лишь тупо подчинившись воле своего грозного начальника, но и подчинившись, они всё так же продолжали трястись от исконно-животного страха. "Рыцари без страха и упрёка" смогли утереть испарину со лбов лишь после того, как под неусыпным руководством Грея установили "статую" посреди большой казенной комнаты и опрометью выскочили на свежий воздух двора.
Граф Штейн, хотя и был вполне для своего времени просвещенным человеком, держался с достоинством лишь нешуточным усилием воли. Ну и кроме того – благодаря своей врождённой любознательности. Всё время, пока Макс исследовал и "протоколировал" на казенном листке алгоритм наложенных на бывшего резидента заклинаний, он беззвучно и неподвижно сидел в кресле и жадно впитывал происходящее. Хотя, если разобраться, он видел лишь, как Макс тщательно и во всех ракурсах рассматривает играющую бликами черную фигуру и время от времени что-то записывает.
Закончив с этой частью работы, Грей на отдельном листе набросал несколько строк и, наконец, обратился к Штейну с вопросом:
– Граф, найдется у вас поблизости толковый и надёжный человек? Надо передать эту записку Его Высочеству принцу и кое-что со всей осторожностью доставить сюда из дворца.
– Да, сейчас позову.
Штейн кликнул всё того же расторопного десятника и, тщательно проинструктированный, он был немедленно отправлен с запиской к принцу. А Грей, устроившись за столом и снова погрузившись в молчание, начал разбор своих записей. Доставая из пачки на столе листы бумаги, он зарисовывал на них какие-то схемы, соединял линиями узловые точки, зачеркивал полученную сетку и …сминал очередной лист. И так до тех пор, пока не остался полностью удовлетворён результатами своих изысканий. Ещё раз пробежав взглядом последнюю схему и кивнув самому себе, он отложил её на край стола, а смятые листы с неудачными вариантами, собрав горкой, одним движением руки, минуя при этом фазу горения, обратил в пепел. И сделав вид, будто не слышал судорожного выдоха графа, как ни в чём не бывало, достал ещё один чистый лист и начал замысловатой кабалистической вязью выписывать на нём длиннейшее заклинание. Он уже дважды успел перепроверить получившуюся в результате магическую цепочку, когда вернулся посыльный и положил на стол доставленный из дворца пакет. Жестом отослав подчинённого, граф как будто ненароком поближе придвинул к столу своё кресло. Грея откровенно позабавила эта уловка, но он вполне понимал, насколько сильно сейчас снедаем любопытством этот видавший виды человек, а потому великодушно не стал его дразнить. Внутри пакета оказался завёрнутый в замшу хрустальный шар и записка от Тони: "Макс, я сгораю от любопытства! Когда бы там ни закончилось, сразу же приходи ко мне!"
"Хм, ещё один сгорающий…" – подумал Максим, отправляя записку вслед за неудачными вариантами схем.
– Господин граф, мне будут нужны компас и карта. Карта самая точная из возможных, и при этом охватывающая как можно больше соседних с Таланией земель. Думаю, это нетрудно?
– О, да, у кого же еще, как не у нас? В нашем архиве можно отыскать дубликаты всех возможных образцов топографии. А с компасом ещё проще. Сейчас я распоряжусь…
Когда граф Штейн вернулся в комнату, то, едва переступив порог, замер как вкопанный, хотя надо отдать ему должное – сумел-таки удержаться от возгласа удивления: за столом на месте Грея сидел и дружелюбно ему улыбался живой и невредимый ростовщик-резидент. Разряжая возникшее напряжение, "резидент" знакомым голосом барона Грея спокойно произнёс: