– В таком случае, он – ваш! – исполняясь великодушием, торжественно произнёс Тони.
Но тут древний оруженосец будто вылил на всех ушат холодной воды:
– Только с разрешения короля! – прошамкал он, одним движением запахивая края замши, после чего взвалил свёрток на плечо и под гробовое молчание оторопевших посетителей скрылся в запаснике…
Кое-как сумев успокоить взбешённого и порывавшегося догнать дерзкого старикана принца, барон крепко взял его под руку и увлёк к выходу из оказавшегося столь негостеприимным зала. Зигмунд Бекк потеряно плёлся сзади. На полпути к своим апартаментам Тони наконец взял себя в руки, и к нему вернулось здравое рассуждение. Высвободившись из крепкого дружеского захвата, он, бросив "ждите, я скоро", решительным шагом направился к отцовскому кабинету. Грей, рассудив, что ждать можно и на собственном балконе, отвёл по-прежнему находящегося в прострации сотника к себе, где и попытался привести его в чувство бокалом вина. Без особого, правда, успеха.
Тони вернулся довольно быстро, не прошло и четверти часа. Ввалился, и прямо от порога бухнул:
– Господин Бекк, вас желает видеть Его Величество король!
После чего ещё пять минут пришлось успокаивать ушедшего в окончательный ступор наёмника. Наконец сотник сумел взять волю в кулак, и они с принцем удалились в сторону королевского кабинета.
Вернулся Тони скоро, один, и на удивление довольным тоном сообщил:
– Меня выперли! Отец хочет сам его расспросить. Дай-ка мне глоток красного, а то после этих событий в горле пересохло…
Они устроились в креслах на балконе и, наслаждаясь лёгким предвечерним ветерком, некоторое время молча смаковали стинийское.
Принц, похоже, что-то обдумывал, а потом решительно отставил бокал и спросил:
– Макс, а как ты на самом деле относишься к Лючии?
– Что значит – на самом деле? – недоуменно взглянул на него Максим, – Ты подозреваешь меня в неискренности?
– Не горячись, Макс. Лучше попробуй меня выслушать и понять. Ты прекрасно знаешь, что Лючия для меня не чужая. И ты мне друг. Но не задумывался ли ты, как всё выглядит со стороны? Я был почему-то уверен, что вот ещё чуть-чуть, и ты сделаешь ей предложение. Ведь всё к тому шло. Тебе нравилось её общество…
– И сейчас нравится.
– Хорошо, тебе нравится её общество. И ей нравится с тобой общаться. Ты не так давно, очертя голову и рискуя жизнью, бросился её спасать из лап Кабри…
– Разве только её? А королеву Анну? А судьбу королевства? А свою собственную судьбу?..
– Верно, всё верно, только сейчас мы с тобой рассматриваем отношения двух конкретных людей, а не мироздание в целом. Так вот, эти отношения, повторяю – при взгляде со стороны, по логике вещей должны были завершиться скорой свадьбой. Но… Как ты говоришь – имеем то, что имеем. Вот потому я у тебя, как друг у своего друга, и спрашиваю: что же мне со стороны видится не так, и как обстоят дела на самом деле? Поверь, это не любопытство, для меня это и в самом деле важно…
Грей вздохнул:
– Хорошо, я попытаюсь ответить тебе, и как можно откровенней. Только имей в виду, Тони, что я сам на многое не знаю ответов. Понимаешь, вначале и я думал так же, как тебе это казалось со стороны. Но со временем… первая вспышка как-то пригасла, чувство влюблённости исчезло напрочь, и уступило место чувству… ну, дружеской привязанности, что ли. Я и сейчас готов оторвать голову любому, кто хотя бы только подумает её обидеть, но я всё чаще стал ловить себя на том, что отношусь к ней как к другу, как к сестре, но не как к возлюбленной. А с другой стороны, я чётко понимаю, что своим расположением дал ей столько авансов, столько поводов рассчитывать на мою любовь и на наше супружество, что не сделать ей предложение будет величайшим свинством с моей стороны. Только вот не знаю, будет ли она счастлива в таком замужестве… Потому и замерли на месте наши отношения, появилась какая-то недосказанность, неестественность. И как быть дальше, прости меня, Тони, но я и сам не знаю…
Макс какое-то время помолчал, разглядывая на свет вино в бокале, а потом с иронией спросил:
– Вряд ли, мой друг, я смог развеять твоё беспокойство, не так ли?
– Ну, это как сказать… – протянул принц, откидываясь в кресле, – много хуже было бы, скажи ты, что безумно в неё влюблён, но боишься ей в этом признаться…
– Это почему же? – вскинулся Грей.
– Потому! Сейчас всё поймёшь. Сегодня я с утра заходил к Лючии – просто, перекинуться словом. Гляжу, а она вся какая-то такая грустная-грустная. Ну, я-то знаю, о ком или о чём она может грустить, хотя сама в этом и не признаётся. Вот и решил спросить напрямую:
"О Максе грустишь?.."
"О нем" – отвечает.
А раз уж начал, веду дальше:
"Что, всё не решается?.."
И вот тут – самое неожиданное. Она, задумчиво так:
"Слава богу – нет…"
Я чуть со стула не свалился.
"То есть, – говорю, – ты не хочешь за него замуж?!!"
А она головой качает, и как ты вот только что:
"Не всё так просто, Тони…"
Ну, тут уж я решил её не выпускать:
"Поясни, – прошу, – сестрёнка. Я-то думал, что ты только об этом и мечтаешь!"
"Да ведь и мечтала когда-то. А сейчас… Понимаешь, бабочки мои почему-то… порхать перестали. Сначала порхали, всё кругом в радуге было, а потом это будто стаяло – и нет больше бабочек… Видать, стороной прошли. Только вот, как я ему-то об этом скажу, когда он всё-таки придёт и позовёт? Он же, меня спасая, жизнь был готов отдать… Вот и боюсь момента, когда он решится. Потому, что не смогу отказать, а вот что дальше будет, мне и подумать страшно…"
Барон, не шевелясь, смотрел в одну точку и молчал.
Тони дал другу время переварить услышанное, и спросил, будто подводя итог:
– Понял теперь, как обстоят дела?
– Понял. Я сегодня же с ней поговорю.
– Не пори горячку, Макс, обдумай всё – разговор-то непростой будет…
– Да, ты прав, возвращать ключи от крепости надо намного деликатней, чем их завоёвывать…
Послышался стук в дверь, и Тони, сочувственно взглянув на друга, пошел открывать. Вскоре он вернулся, подталкивая перед собой сияющего от счастья отставного сотника. К своей необъятной груди Зиг, нежно, как младенца, прижимал знакомый замшевый свёрток.
– О, господин Бекк, вы всё-таки получили свой вожделенный фламберг?!! – похоже, Грей отбросил гнетущие мысли и теперь в полной мере наслаждался радостью ближнего.
– О, да! Король так добр! Благословенна та земля, где правит такой король!
– Ладно вам, ладно, – смеясь, похлопал его по плечу Тони, – поднимете кубок за короля в "Старой башне"! А сейчас предъявляйте поскорее ваше чудо!
– Да, это чудо! И я не устану молиться за короля! Взгляните, какие линии, какая волна!..
Бекк, освободив меч от обёртки, потянул клинок из ножен.
– А! – торжествующе воскликнул принц. – Так были ещё и ножны! Я сразу заподозрил, что этот жмот показывает не всё, что он что-то утаивает! Ну, я ему припомню…
Меч пошел по рукам и каждый не только разглядывал его, но и пробовал примерить к себе. Поахав и поохав, принц с бароном вынуждены были признать, что этот красавец для них всё-таки тяжеловат, и только в руках у Бекка смотрится естественно и элегантно. Когда эмоции чуть поутихли, Грей налил всем вина и неожиданно окончательно остудил пыл Зигмунда:
– Хорош-то он хорош, да вот против нечисти всё равно слабоват будет… Нет, сотник, даже не пытайтесь возражать – я знаю, что говорю! Просто только хорошего меча там мало. Ваш ведь не хуже был? И если бы не оказалось рядом пылающего очага, где бы вы сейчас были? То-то. В общем, его нужно доработать.