Трактирщик подошёл вплотную к телу, вгляделся в ярко розовеющую у того на лбу новую кожу, и уже без колебаний принялся распелёнывать окровавленный кокон.
– А почему он в себя не приходит? – сноровисто отбрасывая в угол очередной пучок скомканных бинтов, обеспокоено спросил Тиль.
– Да он спит, – усмехнувшись, успокоил его Грей, – Вы к дыханию прислушайтесь – спит как младенец. Ему сейчас это очень необходимо, поэтому разбужу я его не ранее чем завтра… Мне бы и самому сейчас спать завалиться, да только голод после такой работы просто нечеловеческий, так что пойду я сейчас медвежатину грызть… Ну, что, довольны?
Пожалуй, "доволен" было слишком скромным определением – Тиль был буквально сражён: перед ним спокойно посапывал совершенно целый только что умиравший зять!
– Зельда, Зельда! – вдруг заорал он. – Скорее сюда – твой Свен выздоровел!..
Прибежавшая на зов дочь разобралась в обстановке намного быстрее папеньки: лишь на мгновение застыв, она попросту рухнула перед постелью на колени и, прижавшись к мужу лицом, залилась счастливыми слезами.
…Зря Максим подозревал своих товарищей в обжорстве: даже с их аппетитом не удалось справиться с той горой сочного мяса, которую, пребывая в волнении за мужа, нажарила Зельда. Тиль выставил на стол несколько кувшинов лучшего вина – за счет заведения, подсел к новым друзьям и начал вместе с ними незатейливо радоваться жизни: сколько влезет поглощать вкуснейшее мясо, запивать его отличным вином и, в обнимку с громадным другом Зигмундом петь старые солдатские песни. Как оказалось, он тоже не всю свою жизнь простоял за трактирной стойкой, а большую её часть, как и Бекк, прошагал по нелёгким военным дорогам. Короче, двум ветеранам было что вспомнить…
Порядком уставший Макс от выпитого и съеденного довольно быстро осоловел и уже откровенно начинал клевать носом, но тут его внимание привлекли несколько фраз из бесконечного диалога старых корешей по оружию. Как оказалось, они уже вынырнули из давних батальных воспоминаний и теперь вновь вернулись к разговору о неудачной охоте Тилева зятя:
– …Загрузили мы с соседом бедолагу Свена на телегу, – излагал уже чуть заплетающимся языком трактирщик, – а Ларс мне и говорит: "Надо бы его к знахарке с Гиблого болота свезти, она и не таких с того света под настроение вытаскивала – да только дорога к ней уже год как пропала". А я ему: "Как так – пропала, ты, что, забыл где у нас болото?", а он: "В том-то и дело, что помню, а вот доехать никак не удаётся! В том году хотел у неё зелий прикупить, жена плешь проела, надо было ей – и всё тут, так с двух дорог заезжать к болоту пробовал, только без толку, покружу-попетляю по лесу, и снова на том же месте, откель выехал… Пропала, стало быть, дорога-то. А уж знахарка наша Свена бы вытащила"…
Грей стряхнул сон:
– Позвольте вопрос, уважаемый? – и, дождавшись не очень трезвого кивка, продолжил, – Про знахарку вашу нельзя ли чуть подробнее рассказать? Что за птица такая?
– Птица? Ага, птица-шутница, как болото темнолица… – хохотнул порядком захмелевший трактирщик, – Да испокон веку она тут жила. Я, почитай, пятнадцатый год в этих местах двор держу, так про неё ещё тогда старики говорили, что она всегда здесь жила. А старушка она ничего так – полезная, только уж больно характерная – ежели не в настроении, так и говорить с тобой не захочет. За травками-настойками когда к ней ходили, то ещё издали к её окну приглядывались: задёрнуты занавесочки или по сторонам раздвинуты? Как увидишь, что окошко белеет, так и поворачивай оглобли – не выйдет к тебе старуха, знать, блажь на неё накатила… А если кто глуп да не в меру настойчив, и попрёт к ней буром, тот на ближайшей кочке ногу-то и подвернёт… Но если под настроение, так – милейший человек. И роженицам помогала, и детей пользовала, да и нашего брата, мужика, не раз выручала. Вот только, вишь как – старина Ларс говорит, что теперь и дорожка к ней заказана… Померла, может?
Пробегавшая мимо стола Зельда на минутку задержалась:
– И ничего не померла, скажешь тоже! Месяц назад на Старом Хуторе, помнишь, у Стины мальчик родился? Никак она разродиться не могла, извелась вся, думали – не выдержит, помрёт. Так тогда старуха Хильда, знахарка-то наша, откуда только там и взялась – и всё сразу у Стинки получилось, мальчишечка родился – загляденье, неделю назад, когда её в деревне видала, она всё грозилась тебя в крёстные для сыночка взять, так что – готовься!..
И она, крутанув цветастыми юбками, снова скрылась на кухне.
– Вот коза, – добродушно мотнул головой трактирщик, – сколько лет уже, а всё скачет и скачет… Ну вот, господа хорошие, стало быть, жива старуха-то. А что дороги к ней нет, то, по всему видать – новая блажь у неё теперь.
– А дорогу, по которой к ней раньше ездили, показать нам сможете?
– Смогу, конечно… Только ж, не идёт она к ней!
– А вы не беспокойтесь, уважаемый Тиль: мы попробуем, а ежели не получится, то и ладно – в обиде не будем…
– Ну, так завтра и выведу вас!
– Вот и ладненько. А теперь, господа, кто куда, а я – на боковую: вымотался за сегодня вконец, будто мешки с песком таскал…
– Господин лекарь, да за то, что вы для нас!.. Да мы для вас!.. Да – век не забудем! – даже прослезился ему вслед расслабленный вином трактирщик.
– Ладно, ладно, – сонно пробормотал идущий к лестнице Грей, – вот с завтрашнего дня и начинайте… А сейчас – спать, только спать…
*
Проснулся Максим чуть позже обычного, но зато чувствовал себя вполне отдохнувшим, даже последствия вчерашних возлияний никак не ощущались. Плеснув в лицо несколько пригоршней воды из-под рукомойника, и утершись свежим полотенцем – Зельда с вечера расстаралась – он неторопливо спустился на первый этаж.
Из кухни доносилось звяканье утвари и растекались аппетитнейшие ароматы свежесваренного кофе и горячей домашней сдобы, а в зале за тем же столом вели неспешный разговор его верные соратники в компании с Тилем. Заметив на лице Тони признаки похмельных страданий, он мимоходом коснулся пальцами его затылка, за что сразу же был награждён благодарным взглядом. Но в ответ осуждающе повёл подбородком – надо же как-то молодёжь воспитывать – и тоже подсел к столу. Зельда, выглянув из кухни, тут же прибежала с новой порцией булочек и кружкой кофе.
– Как Свен? – поинтересовался Макс.
– Спит, хорошо спит, – успокаивающе закивала женщина, – спасибо вам!
– Ладно, – отмахнулся он, – не стоит пока. После завтрака разбужу его – если всё окажется в порядке, тогда и скажете…
И, отпив глоток кофе, вопросительно кивнул компании:
– О чём совет держим?
– Да вот Тиль переживает, что он вчера во хмелю наболтал лишнего, – снисходительно прогудел Зигмунд, похлопывая дружка по плечу своей огромной лапищей, – Мол, брякнул сдуру, а теперь, грит – заведёт дорожка его благодетелей незнамо куда, и как ему тогда дальше жить?..
– Да не берите в голову, дружище, – выбирая себе булочку порумяней, успокоил Грей трактирщика, – мы хоть и не лыком шиты, но и на рожон зазря не лезем. В крайнем случае, уйдём несолоно хлебавши, и вся недолга. Но попытаться познакомиться с ней всё же надо – это даже не обсуждается. Вы нас, главное, на дорожку выведите, а там уж мы сами справимся, не сомневайтесь…
– Я-то, выведу, что тут выводить, она почти у самого двора начинается, вот только неизвестно, куда ведёт-то она теперь?
– Да куда-куда? Если не к бабке, то снова к вам привёдёт – будет повод ещё по стаканчику принять, – усмехнулся Макс, – Всё, схожу я на Свена гляну…
Кликнув по пути Зельду, он перешёл на хозяйскую половину и занялся осмотром раненого.