Элька пожала плечами:
– Ладно, как скажешь. Что делать-то?
– Погоди, ещё вопрос. Ты скачок через сумрак в Монт для нас обоих сделать можешь?
– Могу, только мне надо видеть – куда.
– Хорошо. А вот если ещё не так: к человеку, предмет которого у нас есть, перебросить можешь?
– Хм… А если этот человек сейчас по жердочке идёт, то где мы окажемся?
– Не боись, это мы сейчас увидим. У меня грамота на розыск княжича есть, от мытарей трофеем досталась, а на ней собственноручная подпись княгини. Мы сейчас через неё картинку получим, и узнаем, где узурпаторша находится. Вот туда сможешь перенести?
– Ну, наверное. Показывай.
Грей достал измятую грамоту, отнеся её на ровное место, произнёс заклинание и быстро вернулся к Элли. Пространство над бумагой пошло волной, засеребрилось и превратилось в четкую картину: письменный стол, похоже – в кабинете, за столом миловидная женщина в роскошном одеянии склонилась с пером в руке над исписанным листом.
– Хм… – Грей покривил губы, – Красавица княгиня? Да она же под личиной! Ладно, разберёмся. Эль, вот туда, к столу нас можешь доставить?
– Легко. Сейчас настроюсь.
– Давай. А я пока с Крегом договорюсь…
Элька вскинула на него тревожный взгляд, но, взяв себя в руки, лишь пожала плечами и отошла поближе к картинке. Внимательно всё высмотрев и запомнив, кивнула, развернулась и вздрогнула: в трёх шагах от неё, опираясь на посох, стоял зловещего вида старик в золотисто-черном балахоне. Его смоляные, без малейших проблесков седины, волосы были отброшены назад, открывая большой покатый лоб, который даже без намёка на переносицу переходил в крючковатый ястребиный нос. Но больше всего на смуглом, изрезанном морщинами лице, впечатляли глаза: антрацитовые, практически лишённые белков, похожие на провалы в иной мир.
– Макс?.. – пролепетала Элька.
– Вильям Крег, сударыня, – будто раскат грома встряхнул ущелье, – Вон там на брёвнышке лежит симпатичный черный опал, это вам, он должен идеально подойти к вашим изумительным глазам.
Элька зарделась.
– Скаже… те, тоже! – и, метнувшись к месту разговора с Греем, цапнула черный камушек-ключ, и недолго думая сунула его за пазуху: там и ближе к сердцу, и надёжней.
– Вы готовы, драгоценная донна? – вновь зарокотал низкий голос старика, – Тогда – приступайте.
– Э-э… Господин Крег, для переноса лучше присесть на корточки, так устойчивей… – и невольно вздрогнула под взглядом колдуна, – Там качнёт при выходе…
– Вильям Крег ещё ни перед кем не приседал, сударыня. Делайте ваше дело.
– И ещё… – Элька выглядела смущённой донельзя, – Нам надо держаться за руки…
– Ха-ха-ха, так в чём же дело, дорогая?! – даже камни вздрогнули от этого рокота. Старик протянул ей смуглую сухощавую ладонь.
Элька сначала боязливо к ней прикоснулась, потом, зажмурившись, крепко ухватила и…
На каменистой площадке у ствола поваленного дерева остался только измятый лист княжеской грамоты…
*
Сказать, что княгиня была изумлена, – ничего не сказать. Когда на ковре перед её письменным столом вдруг возникли двое необычного вида людей, она всем телом вздрогнула, уцепилась руками в подлокотники кресла и побелела, как стопка бумаги на краю её стола.
"Приземление" у наших диверсантов получилось удачным: Крегу опорой послужил посох, а ведьме, как ни странно – крепкая рука Крега. Но едва лишь они утвердились на ногах, эта же рука переместила Эльку чуть назад и сразу же отпустила. Черный маг начал работать. Он незамедлительно выудил из недр балахона золотой медальон в виде небольшой геральдической лилии, заключил украшение в кольцо между большим и указательным пальцем и, направив его на княгиню, произнёс:
– Отныне ты послушна только мне, мессиру Крегу! Ты поняла?
– Да, мессир, – чуть слышно ответила женщина.
– Тогда слушай приказ, – Крег обошёл стол, прижал медальон к её лбу и, склонившись, что-то зашептал ей на ухо.
Потом выровнялся и спросил:
– Всё ясно?
– Да, мессир, – как заводная кукла повторила княгиня.
– Ну а теперь покажись хозяину без личины.
Взмах его руки вызвал лёгкое колебание воздуха, и вот уже в кресле сидит не обольстительная младая красавица, а сорокалетняя женщина с самой заурядной внешностью.
– Ну, конечно, – хмыкнул колдун, – покойный князь на такое и не взглянул бы! Ладно, оставайся красивой.
Ещё одним взмахом он вернул авантюристке прежнюю личину, взял её пальцами за подбородок, приподнял лицо и, злорадно усмехнувшись, процедил сквозь зубы:
– Но я тебя узнал: ты Ульрика, жена моего закадычного врага, чтоб его земля не приняла… О, так может, Лесток и есть Филиппо?
– Да… – послушно прошептала та.
– Надо же, как изменился, – он отпустил её подбородок, – Или ему помогли?
Ответом был покорный кивок.
– Ладно, неважно, – старик повернулся к Эльке, – Драгоценная донна, соблаговолите уйти с линии огня, я чувствую, как сюда уже спешит мой давний недруг. Станьте вон там в уголке и постарайтесь ни во что не вмешиваться.
Ему было бы трудно возражать, даже если бы и хотелось – уж очень много властной силы было в его голосе. Но Эльке, во-первых, не хотелось, а во-вторых, она уже и сама слышала отдалённые торопливые шаги. А потому быстро переместилась в указанный угол, успев, правда, подумать: "Неужели ЭТО постоянно жило внутри Макса? Ужасть какая…"
Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет влетел высокий узколицый мужчина. Влетел и замер, оценивая обстановку.
– Вильям? – недоверчиво прищурился он, – Откуда ты взялся? Я надеялся больше никогда тебя не увидеть…
– Надейся жить, но умирать готовься – тебе ли не знать древней истины, Филиппо? – вкрадчиво спросил его всё ещё стоящий обок княгини Крег, – Но кто не готов, тому ни к чему и надежда… А к чему ты готов сейчас, Филиппо де Верди?
– Я готов тебя убить!
– О! А это значит, что ты надеешься жить. Но также и то, что ты готов умереть… А ведь никогда не знаешь, в какой момент тебя догонит в спину то, что ты когда-то выплюнул вперёд себя. Ты помнишь свой плевок, Филиппо?
– Я всё помню, Вильям. Отойди от неё.
– Это твоя жена, да, Филиппо? И ты её по-прежнему любишь? Даже с другой внешностью? Или наоборот, с другой – особенно?
– Вильям! Будь мужчиной – не прикрывайся ею!
– Ну, что ты, дорогой, как ты мог такое подумать? У Вильяма Крега всегда доставало благородства! Видишь, я отхожу. Что же ты не подойдёшь к ней, что же не успокоишь несчастную женщину?
Элька из своего угла хорошо видела, как полыхнули яростью глаза Филиппо, какое мощное внутреннее борение в них отразилось, и как в конце концов победило чувство к жене.
Де Верди бросился через комнату к потянувшейся ему навстречу Ульрике и крепко прижал её к себе. Женщина, привстав на цыпочки потянулась губами к его лицу, но Филиппо, лишь мимоходом ответив на её поцелуй, сразу же повернул голову к Крегу.
Женщина тоже посмотрела на колдуна.
Прямо ему в глаза.
Старик кивнул.
И она вынула из складок платья нож для разрезания бумаги.
И… по рукоять вонзила его в грудь мужа.
Глядя в угасающие глаза врага, Вильям Крег бесстрастно произнёс:
– Теперь, Филиппо, и ты знаешь цену предательства…
Но всю торжественность момента испортил скандальный Элькин голос:
– Да что же ты делаешь, гад – ты же задание срываешь! А как же шпионская сеть?..