Применительно к року это означает, в частности, что экспериментальные, новаторские направления, пусть и не имеющие ощутимого «коммерческого» потенциала, должны всячески поощряться и иметь равные возможности с «кассовыми» — в плане выпуска пластинок, телевещания, гастрольных поездок. И дело здесь не только в утверждении новых эстетических норм и создании атмосферы творческого поиска в популярной музыке. Сейчас, в период очищения и небывалой социальной активности, наша культура, наша страна нуждается в острых, нелицеприятных и максимально достоверных произведениях — а это именно те качества, которые отличают радикальный рок от милой традиционной эстрады. Таким образом, критичные, бескомпромиссные ансамбли, которых до сих пор побаивались и по возможности «зажимали», теперь должны пользоваться режимом наибольшего благоприятствования. Логично, не правда ли? Хотелось бы, чтобы эта несложная логика дошла до людей и организаций, от которых зависит судьба рок-музыки в социуме.
Основания тревожиться по поводу «людей и организаций» есть. Многие из тех, что еще вчера всеми способами громили рок — и не только словесно, — сегодня бодро поют жанру дифирамбы, воркуют о его «перспективности». Не вызывает доверия эта мгновенная «перестройка»: нельзя так вот сразу вдруг понять и возлюбить… Мы имеем дело с мимикрией — а это чревато, как минимум, равнодушием и формализмом. На ключевых для жанрах участках должны находиться люди, знающие эту музыку и болеющие за нее. Кстати, они наверняка будут и более требовательны, нетерпимы к рок-халтуре. Это пожелание касается в первую очередь многочисленных худсоветов (филармонии, ТВ, «Мелодия» и т. д.), которым необходимо обрести специализацию по жанрам, дабы не судить все по смутным меркам усредненной «эстрады». Как самостоятельное и равноправное направление современного искусства, сочетающее музыкальное, поэтическое и сценическое начала на достаточно серьезном уровне, рок требует безукоризненно компетентного подхода. Популярность и социальная ангажированность жанра должны только усиливать чувство ответственности.
…Я не фанатик рока и не требую для него исключительных привилегий. Все высказанные выше предложения базируются на двух элементарных посылках, с которыми вряд ли кто станет спорить. Во-первых, что рок совсем «другой» и его невозможно втиснуть в давно сложившуюся «эстрадно-песенную» систему. Во-вторых, что совершенно запущена — точнее, почти отсутствует — инфраструктура жанра. Таким образом, речь идет не о привилегиях, а о нормальном «приведении в соответствие»: восстановлении справедливости и создании предпосылок для успешного развития.
Рок авторитетен и обладает мощным «правдоискательским» потенциалом. Как подлинная «музыка молодежной инициативы», он может стать важным, в чем-то даже незаменимым фактором социального и культурного обновления. Именно «может» — поскольку пока сделаны лишь первые шаги.
1986
(Публикуется по авторизованной машинописи.)
Советский рок — 1986/1987: итоги и прогнозы
Московская Рок-лаборатория начала выпускать свой печатный «Бюллетень»; я, как член ее не то худсовета, не то какого-то еще правящего органа, не мог остаться в стороне. Писать нетленку для малотиражного издания мне было лень, поэтому я отделался шуточками.
* Увы! Отличный ролик можно было вы собрать из четыре:·: Шумовы:·: / «Центров». Другой претендент — «Асфальт» («Стерео-зольдат»).
Фото В. Конрадта
Кроме того, хотелось бы присудить по итогам года рад призов, званий и медалей.
Приз «Всем, что здесь есть, вы обязаны моим трудам» им. Бога-Творца — А. Градскому.
Приз «Я все это делал(а), и намного круче еще… лет тому назад» им. А. Градского — А. Пугачевой.
Приз «Мотор заржавел, но мы едем вперед» им. группы «Последний шанс» — «Машине времени».
Приз «За доблестную саморекламу» им. группы «Секрет» — Новосибирскому рок-клубу.
Специальный приз «Вроде нельзя не отметить — но вот за что?» — группе «Игры».
Почетное звание «Хамелеон, или Вечный хипстер» им. А. Козлова присуждается В. Рацкевичу (с пожеланием хоть раз в жизни отстать от конъюнктуры и сделать что-нибудь оригинальное).
Медаль «За сопротивление тусовке» вручается М. Науменко, В. Гаккелю и В. Саркисяну-Виноградову.
Медаль «За всё» вручается В. Цою.
Сергей Курехин за долгую плодотворную работу поощряется сольным концертом в Карнеги-холле.
А. Троицей, ренегат на все времена
1986
(Публикуется по авторизованной машинописи.)
Рок-панорама:
Москва — Тарту — Вильнюс— Ленинград
Статья того же времени (лето/осень 1986-го) и той же направленности, что «От споров к делу», — однако тональность несколько иная. Поскольку писался материал для «Музыкальной жизни», подлых советских композиторов я тут не трогаю. Зато с удовольствием прохаживаюсь по новому врагу (вскоре благополучно забытому за ненадобностью) — «филармоническим» рок-группам, т. е. бывшим ВИА и кабацким ансамблям, заигравшим хард-рок на стихи типа Танича… Пройдет еще год, их сметет со стадионов «рок-клубовская» волна («Кино», «Алиса», «Нау»…), и они заиграют попсу. Хотя некоторые хард-ВИА, вроде «Арии», живы до сих пор.
Дискуссии вокруг рок-музыки — ее достоинств, недостатков и перспектив — продолжаются. И это нормально, поскольку речь идет о явлении достаточно новом, непривычном и к тому же изменчивом. Едва утихли споры по поводу «Beatles» или, скажем, «Машины времени» — а тут уже налицо новые «возмутители спокойствия», разом переворачивающие все и без того шаткие аргументы «за» и «против». Да, выработка идейных и эстетических критериев оценки рок-музыки — дело очень нелегкое. В половодье проблем и сомнений незыблемым и бесспорным остается один-единственный факт: рок-музыка в нашей стране существует, и более того, она исключительно популярна в молодежной среде. Поэтому игнорировать жанр или сводить его к формально-коммерческим показателям — безответственно. Огульно критиковать рок, называя его — ни много ни мало — «музыкальным алкоголизмом», — значит объективно отчуждать от культурного процесса десятки тысяч молодых исполнителей и миллионы их слушателей. Более чем щедрый подарок нашим идеологическим противникам… Да, теория явно отстала; да, болезненных явлений в сфере нашей рок-музыки накопилось предостаточно; да, художественный уровень, как правило, невысок… и так далее. Однако констатация всех этих проблем должна звучать не как эпитафия жанру (который тем временем приобретает все новых поклонников), а как призыв к действию. Резонно задаться вопросом: а не мы ли сами — работники средств массовой информации, комсомола, творческих союзов, ведомств и министерств — несем изрядную долю вины за то, что советская рок-музыка за двадцать (!) лет своего существования не стала полноценным социокультурным явлением? В свое время рок просто-напросто «проглядели», и до конца 70-х годов он оставался «вещью в себе» и развивался в режиме самотека. В последующие годы единственными государственными организациями, несущими ответственность за жанр (и то лишь за «профессиональную» его верхушку), были филармонии — то есть, строго говоря, организации коммерческие… Действенная помощь, целенаправленная неформальная работа с творческой молодежью подменялась администрированием, зачастую весьма близоруким и сводящимся в конечном итоге к одному слову — «нельзя». Стоит ли удивляться плачевным результатам этой тактики?