— Значит, прошлый я подвёл каждого из вас, да?
Горькая правда. Некогда ему доверилось множество людей, а теперь же… Никого не осталось. Да, Элис полезна. Она сильна и умна, но… Этого мало против их врагов.
— Только… Несмотря на все невзгоды, препятствия, врагов и лишения… Вы продолжали смотреть вперёд, не боялись делать шаг вперёд. Именно поэтому другие шли за вами без тени сомнений. И, уверена, при смерти никто из них не винил вас.
— Даже если я привёл их к смерти?
— Помимо смерти, вы показали им свет жизни… Показали им более прекрасный мир, чем они могли наблюдать ранее. Поверьте, никто из них на вас не злится. Пускай вы и забыли их.
Весьма эгоистично и безответственно. Валтейн ощущал на себе груз. Тяжёлый груз, который становился всё больше и больше с каждой неудачей. Что ему в конце концов делать?
Элис походила здесь некоторое время, а затем присела рядом с парнем, поджав к себе колени.
— Знаете… Вы когда-то нашли меня в таком же положении.
— В смысле?
— Я сидела так же. На улице. Поджав к себе колени. — на её губах появилась слабая улыбка. — Вы подошли ко мне и сказали: и чего ты здесь расселась? Простудишься ведь! Вот, держи!.. И дали мне шапку с шарфиком.
— Я правда такое сделал?
— Правда-правда. Так оно и было, господин.
— Я… Н-да. Был несколько не тактичен.
— Всё в порядке. Я очень счастлива, что тогда повстречала вас. И поэтому я решила преследовать вас.
— Чего?
— Ну… Мне некуда было идти, потому я пошла за вами. Вы пытались расспросить меня о моём доме, узнать откуда я… О моих родителях, но затем выдохнули и взяли с собой.
— Ха-а-а…
— Не вздыхайте. Я рассказываю вам прошлое, о коем вы успешно забыли! — и толкнула его в бок.
— Да-да… Прошу, продолжай.
— Вы привели меня в какой-то большой дом, где жило много таких же бедняжек. Мне тогда показалось, что вы собираете всяких потеряшек на улице. Хобби у вас такое и всё в духе, но потом… Со временем поняла. Каждый человек был выброшен, но при этом обладал какими-то способностями. Вы собирали всех нас для какого-то дела…
— Дела… Да?
— Угум. Вы желали изменить судьбу нашего мира… Судьбу того, что его ждёт разрушение.
— Хм…
— Тогда Катастрофы скрылись, более не показываясь, потому что случилось что-то странное, однако… Вы посчитали это шансом для воплощения всех планов.
— Всех…
— По началу у нас получалось. Мы праздновали маленькие победы и собирались провернуть что-то более смелое, но затем… Начали случаться печальные моменты. Некоторые из нас умирали.
Валтейн ощутил ком в горле. Он ничего не помнит. У него нет этих фрагментов памяти. Лишь… Лишь малая горсть, в которой не нашлось для них места…
— Вы их забыли, но уверена… Они всё ещё надеются, что у нас получится… — Элис положила голову ему на плечо и… Уснула.
Ситуация лучше не стала. Нисколько.
Версии наложенных реальностей
Колыбель мироздания. Это место является самым безопасным из всех существующих в мире. Тут была заключена величайшая лгунья, попытавшаяся обмануть не только Катастроф, но и Богов.
Место, что настолько мощное, способное заключить в себе естество самой Катастрофы и удерживать на протяжении всей вечности. До самых скончания веков. Тюрьма и благословение для других. Ведь если бы Винтерс выбралась бы раньше или случилось что-нибудь похуже, тогда… Мир бы уже ничего не спасло.
Именно так раздумывал Валтейн в данный момент, когда сидел в комнате, некогда принадлежащей девушке. Ему пришлось многое пережить, чтобы дойти до момента, где ему удастся поставить её на колени, окончательно победить и оставить в прошлом… Однако всякий раз он возвращается именно сюда. Никуда-либо, а вот сюда.
Тюрьма для одного есть спасение для другого. В ином другом месте Эллен бы точно их отыскала… Они проникли слишком глубоко, узнали слишком много. Вряд ли даже она спустит такое на тормозах. Нутро мужчины подсказывало ему, что… Всё может быть намного хуже. В сотни, если не тысячи раз.
Элис спала рядом и, кажется, совсем вымоталась. У неё вон, круги под глазами уже есть. Сколько же ей пришлось страдать в действительности? Пускай она и говорит не беспокоиться о ней, парень ощущал ответственность. Она убивает свои версии, однако по-прежнему верна ему. Настолько верна, что не жалеет саму себя.