Невзирая на слова, которыми «кормила» меня моя мама, я знала, что видела свою семью в последний раз.
Мое горло сжимается, но нет времени, чтобы поразмышлять. У меня были месяцы, чтобы представить этот момент, месяцы горевать. То время закончилось, потому что сегодня начало моего неминуемого выполнения приговора в Передовом Центре.
Охранники подводят меня к следующей двери. Один открывает, другой заводит меня внутрь, увлекая к тонкой кушетке.
Медицинские приборы украшают стеллаж на стене, и женщина в халате сидит рядом со мной на стуле. Она читает что– то в планшете в руках.
– Эвелин.
Резкие флуоресцентные огни освещают ее вялую улыбку. Мои охранники находятся близко к нам, так как она набирает что– то на своем планшете.
– Всего несколько быстрых тестов. – Она выбирает аппарат для измерения артериального давления со стеллажа, включая один конец в ее планшет. – Твою руку, пожалуйста.
Она документирует остальные мои жизненно важные органы, подключаясь к каждому новому устройству.
– Никаких проблем с контрацептивами?
Мне давали контрацептивы регулярно, с тех пор, как мой приговор был вынесен.
Правило Передового Центра. Я буду общаться с мужчинами– заключенными во время моего заключения, и последняя вещь, которую хотят для нас – это размножение.
У меня не было голоса в этом вопросе.
Пришлось сделать укол, чтобы попасть в Передовой Центр. Либо Передовой Центр, либо камера смертников для таких девушек, как я.
– Нет.
– Порядок. – Она кладет планшет на стол и надевает латексные перчатки. – Проходи вперед и ложись лицом вниз.
Я делаю, как мне говорят. Ее эластичные руки обхватывают мою шею.
– Ужалит немного.
Со звуком сжатого воздуха возникает мгновенная боль, как будто она режет основание моего черепа ножом. Я подпрыгиваю, и она удерживает меня.
– Все готово.
Я сажусь, трясущей рукой дотрагиваюсь до задней части шеи. Мои пальцы нащупывают шишку под кожей.
– Так вставляют чип?
– Прошу прощения?
– В Череп, через гематоэнцефалический барьер. – Мысль внезапно ужасающая – имплантат – медленная пуля, проходящая в мой мозг.
Она кривит свои губы, очевидно раздраженная из– за вопроса.
– Думайте о нем, как о крошечной дрели с дистанционным управлением. Совершенно безопасно, уверяю вас.
Нормальным людям дают время и средства изучить то, что они хотят внедрить в их тело. Мне не дали такую роскошь. Я должна поверить, что какой– то умный чип, который у меня никогда не было шанса исследовать, не собирается зашифровывать мой мозг.
Она нажимает на экран ее планшета в нескольких различных местах, затем передает его мне.
–Вы знаете, что делать.
Контракт. Они дали мне печатный экземпляр, чтобы перечитать в моей камере, наряду с Библией. Я запомнила его.
Контракт это:
Один месяц в тюрьме. Я могу быть подвергнута травмам в любой момент во время моего заключения. И если монитор — монитор, эта медсестра, внедренная в меня, считает, что мои эмоциональные и гормональные реакции на любую симуляцию, в которую я буду помещена, не сбалансированы, я буду казнена.
Контракт гораздо длиннее этих пунктов, но только эти имеют значение.
Я ставлю свою подпись. Мне нужно выйти из этой комнаты.
– Проводи Ибарру вниз, – говорит один из охранников другому в ухо. Он берет меня за руку.
– Там зверинец, – отвечает другой. – Нет, дерьмо.
Они ведут меня в холл. Девушка выходит из экзаменационной комнаты тоже в наручниках и с сопровождением. Она носит те же вещи, что и я: официальную универсальную форму Передового Центра, думаю. Футболка и черная толстовка с капюшоном. Серые брюки– карго и сапоги на липучке. Интересные изменения в оранжевом, к которому я привыкла.
Слезы льются по ее лицу. Она очень красивая с пухлыми губами и высокими скулами, кожа чуть темнее, чем у меня, и детские ямочки на щеках. Ей не может быть больше двадцати.
Я не могу вспомнить кто она. Мир знает. Список Передового Центра был объявлен, документальные фильмы наших трагических судеб наводнили сетевой эфир телевидения.
Мои охранники следуют за сопровождающими девушки в лифт, две наши группы неуютно встали близко друг к другу, когда мы спускаемся в холл. Всхлипывающую девушку заталкивают в автомобиль, и я хочу, чтобы она уехала. Каждый звук, исходящий от нее, стискивает невидимую нить вокруг моего сердца.
Открываются двери, и я выхожу вслед за ней.