Я всхлипываю, когда его твердое тепло касается меня, и он одновременно отпускает мои соски. Мои глаза распахиваются, когда меня переполняет жадная потребность. Понимающая улыбка кривит рот Ефрема. Его глаза игриво танцуют, и я не могу сдержать стонов.
— Готова ли ты кончить со мной, цветочек? — Игриво дразнит он.
— Да, — задыхаюсь я, дрожа от потребности в облегчении.
Ладони Ефрема находят мои колени, и новая волна опьяняющего возбуждения поглощает меня, когда его грубые пальцы медленно скользят вверх по моим бедрам, приближаясь все ближе и ближе к тому месту, где я отчаянно хочу их видеть.
Достигнув талии моих джинсов, Ефрем быстро их расстегивает, затем одним плавным движением снимает их и мои трусики. Воздух шипит между его зубами, когда он смотрит на мою обнаженную киску. Затем Ефрем опускает плечи между моих бедер.
И на долю секунды у меня возникает странное чувство дежавю. Как будто мы уже были здесь раньше, в этой лесистой местности, собираясь заняться любовью на холодной, твердой лесной подстилке.
Затем все мысли исчезают из моей головы, когда его язык гладит мою щель, скользя между складками, пока не находит крошечный пучок нервов на пике. У меня вырывается задыхающийся стон от внезапной и сильной волны удовольствия, захлестнувшей мое тело.
Мои пальцы сгибаются, запутываясь в его волосах. Ефрем одобрительно мычит в мой клитор, посылая электрические токи по моему позвоночнику. Его руки находят мои бедра, а пальцы крепко прижимаются к моей сверхчувствительной плоти, заставляя мое дыхание учащаться.
— У тебя восхитительный вкус, цветочек, — грохочет он, и воздух, шепчущий по моей киске, почти уничтожает меня.
Затем его язык начинает более настойчиво скользить по моей щели. Каждый потрясающий удар он заканчивает, обводя мой клитор, забирая мое остаточное возбуждение от игры с сосками и развивая его в геометрической прогрессии.
Термин «самопроизвольное возгорание» мелькает в моем мозгу по мере того, как интенсивность моего удовольствия нарастает, пока я не думаю, что оно может просто убить меня. Мои мышцы напрягаются от предвкушения, волнение гудит по всему телу, как камертон.
И если он не позволит мне кончить в ближайшее время, я могу просто закричать.
— О боже, Ефрем. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — прошу я, мое тело вибрирует, когда я дергаюсь под его искусными губами.
И как раз в тот момент, когда я уже на грани впадения в экстаз, Ефрем отпускает меня. Я задыхаюсь от разочарования из-за отчаянной потребности в облегчении. Но когда он поднимается и смотрит мне в глаза, они полны хищнического желания. И мой желудок сжимается от предвкушения.
Я знаю, что произойдет, и волнение разливается по моим венам.
— Ты уверена? — Спрашивает он, его нежный тон резко контрастирует с интенсивностью его взгляда.
По-моему, какой-то странный вопрос. Как я могла не быть уверенной в том, что буду с Ефремом? Это все, что я хочу. Быть с ним - самое лучшее чувство в мире, и я нетерпеливо киваю.
Глаза Ефрема не отрываются от моих, он расстегивает ремень, затем расстегивает пуговицу и молнию на брюках. Прижимая их к бедрам, он освобождает свой впечатляющий член из его заключения. Боже, но я хочу, чтобы он был внутри меня.
Снова расслабившись между моими бедрами, он выравнивает наши тела и захватывает мои губы в пламенном поцелуе. Жар разливается по моим венам от прикосновения его непреклонных губ и легкого царапания его волос на лице по моей коже. Это усиливает голод глубоко в моем животе.
— Ты такая красивая, Дани, — хрипит Ефрем, осыпая меня любовью, когда одна рука находит мою грудь и ласкает ее.
Тяжело дыша, я дрожу от волнения, мой разум поглощен предвкушением секса с этим греческим богом-мужчиной. Я чувствую, как его шелковистая головка скользит между моими складками, непреклонно прижимаясь к моему входу.
И когда он продвигается вперед, проникая в меня, я вытягиваюсь, чтобы приспособиться к нему. Каждый дюйм, проникающий внутрь, вызывает у меня по спине трескучую эйфорию.
— Блядь! — Стону я, поскольку эйфория становится почти невыносимой.
Ефрем стонет, и этот звук отражает мой греховный экстаз. Его лоб прижимается к моему, наши губы сближаются так близко, что его теплое дыхание омывает мою кожу.
— Ты ощущаешься потрясающе, — выдыхает он.
Я вздрагиваю от интенсивности его тона, и его бедра дергаются вперед, чтобы протолкнуться в меня до конца. Я вскрикиваю, когда покалывающее удовольствие струится по моим пальцам рук и ног. И постепенно он начинает раскачиваться внутри меня. Прижимаясь к его широкой груди, я наслаждаюсь ощущением его обхвата, растягивающего меня с каждым толчком вперед.
Глотая мои крики удовольствия, он требует меня одновременно своим языком и членом. Темп Ефрема постепенно увеличивается, его толчки становятся все более непреклонными по мере того, как мы находим свой ритм. Наше дыхание смешивается, а губы раздвигаются, чтобы глотнуть воздуха. И я чувствую, что зависаю на грани освобождения.
С каждым толчком бедер Ефрем бьется о мой клитор, и я едва могу выдержать всплески удовольствия, пульсирующие во мне. Он что-то хрипит по-русски, его голос напряжен, словно он стучит внутри меня, требуя моего удовольствия. Я настолько опьянена похотью, что едва могу вспомнить свое имя.
— Дааааааа… — грубо раскачиваясь по твердой земле с каждым грешным эйфорическим толчком, я двигаюсь с силой проникновения Ефрема.
Кажется, он потерял всякую сдержанность, и я горю от накала его страсти. Он не сдерживается. Погруженный в удовольствие, он движется к своей кульминации, в то время как он вонзается в то скрытое место в моих глубинах, в то место, которое превращает мое тело в пластилин.
— Пойдем со мной, цветочек. — Командует он.
И я это делаю. Тлеющее волнение разливается в моем животе. Мое сердце колотится, ревет в ушах, когда его член набухает. Затем внутри меня вырывается горячая сперма. Вскрикнув, я разлетаюсь вокруг него, мои ноги дрожат, клитор пульсирует, а киска крепко сжимает его.
Его бедра дергаются вперед, изливая семя струей за струей глубоко в мои глубины. Я непреклонно дою его, мое тело жаждет каждой запретной капли.
Когда я медленно начинаю спускаться со своего кайфа, Ефрем опускается на меня, его вес согревает и успокаивает. Мы лежим вместе, полуобнаженные, на лесной подстилке, долго глядя на кроны деревьев.