— Я могу что-нибудь сделать? — Настаивает она, ее круглые глаза умоляют.
Я качаю головой.
— Я не думаю, что кто-то может что-то сделать. Если только ты не знаешь, как воскрешать людей из мертвых. — В моей груди поднимается пузырь истерии, и я пытаюсь подавить его.
Сильвия сочувственно посмеивается над моей слабой попыткой пошутить, и этот звук слегка ослабляет это напряжение.
— Я никогда не знала Бена. — Говорит она. — Но я знаю, что он, должно быть, был особенным человеком, раз так много значил для тебя.
Тяжело сглотнув, я киваю и разбираю салфетку в руках.
— Он всегда знал, как меня рассмешить. — Улыбка тронула мои губы, когда я подумала о последней художественной выставке, на которую он меня пригласил, и как нас оттуда выгнали за хулиганство. После этого я не могла перестать смеяться.
Это был Бен, безрассудный, беззаботный и всегда полон решимости заставить меня улыбнуться.
Мои глаза поднимаются и встречаются с глазами Сильвии, и я обнаруживаю в них отражение своей улыбки.
— Хорошие воспоминания? — Она проницательно наблюдает.
Я киваю.
— У меня почти нет плохих, когда дело касается Бена, — признаюсь я.
Хотя, похоже, большинство моих мрачных моментов с ним произошли в последние несколько месяцев.
— Так и Петр о нем говорит.
У меня желудок сжимается при упоминании имени Петра, и улыбка сходит с губ.
Взгляд Сильвии улавливает едва уловимую перемену, и ее лицо становится грустным.
— Петр опустошен, ты знаешь. Ему хотелось бы чем-нибудь помочь. Он хотел бы тебя видеть, но он также хочет уважать твое личное пространство. — Объясняет Сильвия, и это все, что меня раздражает.
Я не готова говорить о Петре, но ее слова, что он хотел бы чем-то помочь, заставляют мою кровь закипеть.
— Ну, он мог бы не убивать моего брата, если ему так плохо, — огрызаюсь я, мой гнев резко возрастает, заставляя меня наброситься на Сильвию, хотя я злюсь не на нее.
Сильвия выглядит отстраненной, ее тело ерзает на сиденье, а ее прекрасные брови озабоченно сдвинуты вместе.
— Дани, Велесы не несут ответственности за убийство Бена. Хотя с годами они с Петром разошлись, Петр думал о Бене как о брате. Я знаю, что он никогда ничего тебе об этом не скажет, потому что Бен твой брат, но Петра глубоко ранило то, что Бен решил встать на сторону Живодера, когда они были так близки. Но Петр никогда не смог бы убить Бена, особенно если он знает, как сильно ты любишь своего брата.
Убеждение Сильвии шокирующе убедительно. Обычно она не говорит так яростно, по крайней мере, о Петре и его отношениях с Братвой. И хотя все во мне подсказывает, что Петр - единственный логичный ответ на вопрос, кто желал бы смерти Бена, я на удивление склонна ей верить.
Я уверена в одном. Сильвия считает, что Петр невиновен. Может ли он лгать и ей? Но какая у него могла быть причина для этого? Я не считаю их парой, которая будет лгать друг другу или хранить такие большие секреты. Опять же, в последнее время у меня произошло немало существенных изменений парадигмы. Поэтому мне трудно доверять своим инстинктам.
— Я уверена, у тебя есть тысяча вопросов о том, что случилось с твоим братом и почему, — мягко говорит Сильвия, ее рука снова скользит по столу к моей. Но на этот раз она меня не трогает. — Я просто надеюсь, что это принесет тебе хоть немного умиротворения, зная, что мы никогда не предадим тебя так, Дани. Петр и я. Неважно, что делал или не делал Бен под командованием Михаила. Мы любим тебя как семью и защищаем своих.
Между нами воцаряется молчание, а ее слова проникают глубоко в мою душу. И хотя разум подсказывает мне, что мне следует усомниться в ее искренности, я всем сердцем хочу теперь поверить Сильвии.
Кажется, она прочитала мои сомнения и грустно улыбнулась, прежде чем подняться со стула.
— Я оставлю тебя спокойно доесть свой сэндвич. — Говорит она. — Но, Дани, просто знай, мы всегда здесь, если мы тебе понадобимся.
Эти слова звучат опасно близко к словам Ефрема, и мое сердце колотится, когда мои мысли обращаются к нему, прежде чем я успеваю остановиться. Выслушав Сильвию, я начинаю задаваться вопросом, не может ли утверждение Ефрема о своей невиновности быть правдой. При мысли о такой возможности меня одолевает чувство вины.
Я следую за Сильвией из кухни и присоединяюсь к ней, пока она направляется к входной двери.
— Спасибо, — говорю я, когда мы доходим до входа, и Сильвия поворачивается ко мне.
— За что? — Спрашивает она, наклоняя голову.
— За все. Ты всегда была очень хорошей подругой. Мне жаль, что я была такой ужасной в последнее время. — Теперь меня гложет чувство вины за все те случаи, когда я отклоняла ее звонки просто из злости к ее мужу.
— Пожалуйста. Тебе не за что извиняться. У тебя достаточно забот, не беспокойся обо мне. Но если ты решишь приехать навестить Ислу, я знаю, что она скучает по своей тетушке, мы будем рады.
Преодолевая признательность и глубокую привязанность, я крепко обнимаю Сильвию.
— Я сделаю это, — шепчу я, и слезы жгут мои глаза. Я никогда не знала, насколько сильно мне нужен этот визит, но теперь, когда я поговорила с Сильвией, я чувствую, что начинаю видеть вещи яснее.
Сильвия сжимает меня, отказываясь отпускать, пока я не отпущу ее. Затем она отступает назад, смущенно хихикая, и вытирает слезу со щеки.
— Скоро увидимся, — обещает она.
Она выходит на крыльцо и забирается в машину, которая стояла на обочине и ждала ее. На мгновение меня поражает странность: я вижу ее в машине, когда ее дом находится всего в квартале от дома моих родителей. Но я отмахиваюсь от этого. Вероятно, она заехала по пути домой, когда ездила по делам. Через мгновение машина отъезжает, я закрываю дверь, возвращаясь на кухню, и вспоминая содержательный разговор, который у нас только что состоялся.
Чем дольше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к тому, что Сильвия знала и была честна о непричастности Петра к смерти Бена. Они с Петром слишком близки, чтобы хранить друг от друга секреты. И у нее нет мотивации врать мне, как это сделал бы Ефрем.
В конце концов, я все еще была готова поговорить с ней до того, как она это сказала. И я не виню ее в том, что случилось с Беном. Но если это был не Петр, то кто мог желать его смерти? Насколько мне известно, единственные конфликты, которые были у моего брата за последние месяцы, были напрямую связаны с Велесом, что прямо указывает на него.