Пару минут шли молча. Девушка дулась, а я подбирал слова, чтобы её не обидеть.
— Рада, ну вот скажи, что ты во мне нашла?
— Люб ты мне, — девчушка пожала плечами.
— Да за что меня любить-то? Ни роста, ни стати, да ещё и калекой уродился.
— Глупый ты. Неужто любят за что-то? По душе ты мне пришёлся вот и весь сказ. Разве сердцу прикажешь?
Уж сколько лет я провёл среди этих людей, а до сих пор не могу их не понять. Странные они, какие-то нерациональные и оттого немного пугающие. Ладно бы девка запала на сына старосты: красивого русоволосого парня, который постоянно щеголяет в новых одёжках. Или на худой конец влюбилась в юного подмастерья отца: статного молотобойца с богатырским размахом плечь и тонкой талией. Так нет же, она словно банный лист прицепилась именно ко мне.
Вот и как её теперь отвадить?
— А ещё ты вон какой смекалистый. Сам медовуху варишь, сам продаёшь, сам барыши подсчитываешь. Видать, не зря тебя дед Изя Стоумом нарёк.
Это она погорячилась, нет во мне ста умов. Будь на моём месте какой другой перерожденец, то он бы наверняка уже и состояние немалое сколотил и деревню под себя подмял. А может, и вовсе одного из князей сместил или на худой конец героем войны стал. Попаданцы они такие — это каждому известно.
Я же успел разве что ведению хозяйства обучиться и местной грамоте, да узнал, как медовуху сносную варить. Невесть какие достижения, но для глухой деревни самое то, а в город я пока и не рвался. Время ещё не пришло. Перед тем как пуститься на вольные хлеба, следовало закончить дела здесь.
— Зайдёшь, я самовар поставлю, чаем тебя напою? — с надеждой спросила Рада, когда мы подошли к крыльцу.
— Сначала к отцу твоему наведаюсь.
— А может не надо? — с надеждой спросила девушка.
Её вопрос должен был меня насторожить, но я лишь отмахнулся и без задней мысли зашагал в сторону кузни. Туда, откуда несло гарью и доносился звон металла.
Стоило мне приблизиться к чадящему дымом входу, как изнутри здания вышел мужик. Был он массивен словно медведь, вставший на задние лапы, и столь же волосат. Необъятную грудь кузнеца прикрывал один лишь кожаный фартук, по которому ручьями стекал пот.
— Здрав будь Добромил, Сварог в помощь, — произнёс я.
В ответ на приветствие отец Рады неожиданно насупил кустистые брови и смерил меня недобрым взглядом — чего это он? Неужто обиделся на что или просто настроение дурное?
— Зачем пожаловал? — недовольно пробасил кузнец.
— Да вот, проходил мимо, дай, думаю, зайду, узнаю готов ли заказ?
Около двух лет минуло с тех пор, как я уговорил кузнеца изготовить мне протез. Невесть какой: простенький, механический, без излишеств. Однако одному Роду ведомо, каких сил мне стоило уболтать отца Рады на эту авантюру. Деревенский кузнец, который привык ковать простую крестьянскую утварь, никак не хотел браться за столь сложную по его меркам работу. Даже предоставленные мной чертежи деталей и схема сборки никак не помогли. И только, когда я продемонстрировал кузнецу толстую пачку купюр, он всё же взялся за дело, но предупредил, что времени потребуется немало. Впрочем, я и сам это понимал. Без высокоточных станков с ЧПУ изготовить многие детали было крайне сложно.
— А нет его больше твоего заказа, — ошарашил меня кузнец.
— Как нет?! — от услышанной новости едва не поплохело.
— А так, расплавил я его. Будешь паскудник знать, как кровиночке моей голову дурить. Ишь удумала чего, за калечного замуж идти. Чтоб я тебя рядом с ней больше не видел!
"Ну Рада, ну удружила! " — мне аж скулы от злости свело. Столько трудов и всё псу под хвост!
— Задаток завтра у старосты заберёшь и чтобы духу твоего здесь больше не было.
— Да в зад себе этот задаток засунь! — красная пелена застлала взор. Мне захотелось кинуться на урода и вцепиться ему зубами в глотку.
Этот сердобольный папаша с одной извилиной, да и той из-за налобной повязки только что похерил мою надежду на полноценную жизнь. Будь у меня топор, я бы точно пустил его вход. Отчекрыжил бы великовозрастному балбесу руку и понаблюдал за тем, как он будет маяться. Поглядел бы, как кузнец дальше жить будет без заработка да без любимого дела.
Нет, ну какая же он всё-таки сволочь, ещё похлеще, чем я!
— Куда засунуть?! — белугой заревел кузнец.
— В зад, в дупу, в шептало! Так понятней бестолковый ты кусок козьего дерьма…
Пудовый кулак перекрыл мне обзор, а следом за ним нежданно-негаданно нагрянула кромешная темень.