В Ном-тологой взяли проводника, запас воды и свеженакошенной травы и пошли под вечер через Гоби; здесь она начиналась песчаными холмами с кустами и полосой редкого леса из разнолистного» тополя. За ним пошла пустыня, но несколько другого типа, чем на первом пересечении. Вместо равнины она представляла мелкие холмики плоско-конической формы, удивительно похожие друг на друга; на их вершинах выступали совершенно выветренные горные породы, распавшиеся на щебень, а склоны и промежутки были покрыты глиной, песком и дресвой.[29] Эти холмы создавали унылый и до-нельзя однообразный ландшафт, тянувшийся за песками до поздней ночи; караван шел по такой местности при луне и остановился, когда луна зашла, так как проводник боялся потерять в темноте дорогу среди холмов.
Утром вскоре встретили широкое русло, представлявшее низовье Гашиун-дзаухэ, и караван пошел вверх по нему, поднимаясь по бэли Алтая; берега русла сначала были плоские, затем сделались скалистыми, и русло превратилось в сухое ущелье глубиной до 20 метров, засыпаемое песком, наносимым ветрами с северо-запада. Наконец, в ущелье появилась солоноватая вода в виде ключей, окруженных тростником и кустами. Здесь пришлось ночевать, хотя вода была плохая, а корма мало. На этот раз Гоби миновали без потерь.
Несколько переходов шли но предгорьям Алтая, часто лишенным всякой растительности; изредка она встречалась вокруг редких ключей, представлявших маленькие оазисы в горной пустыне. Южную цепь Алтая, также бесплодную и скалистую, перевалили по сухой долине, в верховьях которой колодцы были уже в пределах альпийского пояса; но лугов здесь не было, альпийские растения были рассеяны среди голых площадок. Несмотря на это, здесь жило много тарбаганов,[30] и их свист раздавался целый день. Они вылезали из нор, садились на задние лапки, осматривались и, убедившись в отсутствии врагов, выбегали пастись. У некоторых нор оставались караульные; при тревоге раздавался свист, и все тарбаганы спешили к своим норам. Через некоторое время из нор появлялись головы, затем высовывались желтобурые зверьки, становились на задние лапки, и опять начиналось пересвистывание.
Монгольский Алтай в этой части очень широк и состоит из нескольких цепей, разделенных широкими долинами, в которых разбросаны соленые озера, имеются речки, монастыри, ставки монгольских князей и улусы монголов, солончаки, степи и пустынные площади.
Экспедиция употребила 10 переходов, чтобы выйти к северному подножию, к ставке Джасакту-хана.
Хан получил уже бумагу от китайского губернатора с предложением содействовать экспедиции и обещал дать проводника в Улясутай, но от приема путешественников отказался. Он сообщил, что принял лекарство и по совету лам должен воздержаться от свиданий с иностранцами, так как это могло помешать действию лекарства. Он не принял также подарков, посланных экспедицией, которая, в свою очередь, отказалась от барана, присланного ханом
В монастырь путешественников не пустили под предлогом, что он только строится и в нем ничего замечательного нет. Но от лам они узнали, что монастырь построен давно.
Простояв три дня возле ставки, экспедиция с новым проводником отправилась на север, по дороге в Улясутай, до которого было семь переходов. Сначала путь шел через широкую долину, которая отделяет Монгольский Алтай от подножия нагорья Хангай и в географии носит название долины озер, так как в ее пределах в разных местах расположены озера, питаемые реками, стекающими с нагорья. Пересекли большую реку Дзабхын и поднялись по предгорьям Хангая.
Улясутай расположен в широкой долине, у слияния двух рек, и состоит из военной крепости, торгового города и слободы. Торговый город был меньше Кобдо, но оживленнее его, хотя грязнее и построен в беспорядке. Магазины были лучше кобдинских; в них были, помимо обычных ходовых товаров, также и предметы роскоши для монгольских князей.
Потанин совершил поездку из города на теплые ключи, расположенные на северо-восток от него, у подножия высшей вершины Хангая — Отхон-тенгри, покрытой вечным снегом и имеющей небольшой ледник. Ключи вытекали из трещин в граните, их было около 12. Вода имела сильный серный запах и температуру выше 40° С; точнее определить ее Потанин не мог, так как его термометр имел деления только до 40°. Ключи были питьевые и купальные; из последних вода текла в ванны — деревянные ящики, врытые в землю. Таких ванн было более 20. Во время купанья над ванной раскидывали палатку. Над каждым источником красовалось «обо» в виде груды камней с небольшой нишей и торчащими в разные стороны палками, на которых были протянуты шкуры с привязанными к ним бараньими лопатками, покрытыми надписями буддийской молитвы «ом мани».[31] В нишах были поставлены вырезанные из дерева мечи с надписями по лезвию. У каждого ключа была дощечка с надписью по-монгольски и по-китайски, воткнутая в груду камня.