15 апреля экспедиция направилась в г. Си-нин, на северо-запад от Сань-чуани, чтобы получить у китайского губернатора рекомендательные письма для путешествия по тибетскому нагорью Амдо, которое было подчинено ему. Дорога опять шла по лёссовому плато, расчлененному глубокими долинами, в которые приходилось спускаться. Но затем дорога вышла в долину большой реки Синин-гола и пошла вверх по ней до города. Эта долина также врезалась в плато, местами суживалась в щеки, была очень населена и живописна; по ней шла большая дорога из Лян-чжоу. Склоны ее, часто скалистые, состояли из красных конгломератов и песчаников, а вверху — из желтого лёсса. На скалах местами лепились кумирни. На каждом дневном переходе миновали 5—6 деревень; дорогу очень оживляли торговые караваны на мулах, иногда по 30—40 в каждом. Путь до Си-нина занял 9 дней.
В Си-нине экспедицию окружила большая толпа и проводила ее через весь город до квартиры, отведенной путешественникам в экзаменационном доме; в нем, в определенные месяцы, производились обычные в Китае экзамены студентов, съезжавшихся из провинции для получения ученых степеней. Для студентов в боковых флигелях были нагорожены маленькие кельи, в которые их запирали на время экзаменов. В другом флигеле были три комнаты для экзаменаторов. В них поместились путешественники, которые тотчас же послали свои визитные карточки сининскому амбаню (губернатору) и получили приглашение посетить его. Прием был назначен на следующий день в одной из городских кумирен.
Когда пушечные выстрелы возвестили всему городу, что китайские мандарины выехали из своих ямыней в кумирню, Потанин и Скасси также отправились туда верхом на мулах в сопровождении Сантан-джимбы и других слуг. Улица у кумирни была уже запружена народом, а у ворот стояли повозки и паланкины (носилки), в которых прибыли мандарины. В воротах толпились телохранители амбаня в особых костюмах с секирами в руках. Во дворе также была толпа зрителей. На боковой веранде восседали мандарины всех пяти ямыней города в полном составе, а на возвышении, покрытом цыновками и коврами, сидел губернатор (чин-цсай) и второй главный чиновник (тао-тай), разделенные столиком. Все были в черных шелковых курмах[36] с длинными ожерельями из крупных цветных камней и бус.
Когда путешественников впустили и они сделали поклон, чин-цсай приподнялся с места; то же сделали и другие мандарины; путешественникам предложили кресла, стоявшие недалеко от губернатора, и начался разговор через Сантан-джимбу, который вел себя с большим достоинством, без подобострастия. Разговор шел о предстоящей дороге через нагорье Амдо. Губернатор говорил, что этот край не безопасен от разбойников, и советовал избрать другой путь, ближе к населенной китайцами окраине нагорья. Он напомнил, что хотя Пржевальский и ходил по разбойничьим местам, но у него были большой конвой и хорошее оружие, а у экспедиции Потанина ничего нет. Григорий Николаевич ответил, что он выбрал путь согласно своей инструкции и не может его изменить, что конвоя ему не нужно и что он просит только дать письма к начальнику попутного г. Гуйдуй и к гэгэну монастыря Лабран. Чин-цсай обещал сделать это, но сказал, что путь через Амдо будет зависеть от начальника г. Гуйдуй, знающего опасные места.
По окончании беседы Скасси предложил снять фотографии со всех мандаринов; он привез с собой фотоаппарат.
Чин-цсай согласился, просил сделать это тут же и снимался первым. Народ, толпившийся во дворе, стал еще больше тесниться к камере; Скасси приходилось действовать в тесноте; некоторые зрители пытались заглянуть в объектив во время самой съемки. Полицейские с трудом удерживали любопытных и иногда били их бичом по спинам. Чин-цсай хотя молчал, но сильно морщился. По окончании съемки путешественники откланялись и вернулись домой, сопровождаемые толпой зевак.
Этот губернатор как во время приема, так и позже был очень любезен. Он дал Потанину письма такого содержания, что экспедиция встретила в Гуйдуе и Лабране самый лучший прием. Он, далее, назначил чиновника Вана проводить экспедицию до Лабрана. Он, наконец, отправил письма путешественников в Пекин. Эти письма, а также изготовление фотографий мандаринов задержали экспедицию в Си-нине на два дня. Пожелала сняться даже жена мандарина, и для этого Александра Викторовна ездила с камерой к ней на дом.
Из Си-нина дорога на нагорье Амдо идет сначала прямо на юг, вверх по долине небольшой реки, к перевалу через высокий хребет Ла-чи-сань, который отделяет долину реки Синин-гол от долины Желтой реки. Перевал достигал почти 4000 м над уровнем моря, и хребет составлял климатическую границу, — к югу от него было заметно теплее, и весна сильно подвинулась. Спуск привел к Желтой реке, вверх по которой дорога шла до г. Гуйдуй. Он славился теплым климатом — в садах были абрикосы, персики, груши, жужубы, сирень и много разных цветов. Население в деревнях по реке состояло уже из оседлых тангутов.