В Лондоне лорд Лонсдаун, инициатор создания Антанты, пришел к выводу, что в самом лучшем случае можно надеяться на окончание войны вничью. И в конце 1916 года вручил членам правительства меморандум, призывающий начать мирные переговоры.
Сходные настроения охватили Австро-Венгрию. Даже новый император Карл, вступая на престол в ноябре 1916 года, заявил в манифесте, что сделает все, чтобы прекратить возможно раньше ужасы и лишения войны, и возвратит своим народам блага мира.
Не осталась в стороне от попыток выйти из войны и Россия. В конце лета 1916 года товарищ (заместитель) председателя Государственной думы А. Д. Протопопов провел в Стокгольме переговоры с агентом германского правительства банкиром Варбургом. По возвращению на родину он внезапно получил пост министра внутренних дел и шефа жандармов.
В самой же Российской империи нарастало недовольство, порожденное безмерной усталостью от войны. Солдаты на фронте отказывались идти в наступление, братались с немцами и австрийцами. В тылу за 1916 год прошло 1 416 забастовок, 294 крестьянских бунта. В столице из-за нехватки продовольствия появились огромные очереди.
Недовольство положением захватило и большую часть двора, видевшего причину всех бед, неудач на фронте в императоре и его жене, попавших под странное влияние Распутина. В ночь с 29 на 30 (с 16 на 17) декабря князь Ф. Ф. Юсупов, великий князь Дмитрий Павлович, депутат Государственной думы В. М. Пуришкевич и врач С. С. Лазоверт убили Распутина. Но на том заговорщики, стремившиеся к отстранению Николая II от престола, и кончили. Не решились на дальнейшие шаги.
Решился народ.
С началом февраля в Петрограде начались волнения, захватившие не только рабочих, их голодных жен, но и войска гарнизона. 11 марта (26 февраля) вышли самовольно из казарм 4-я рота запасного батальона Павловского гвардейского полка, 12 марта (27 февраля) — Волынский, Московский, Литовский запасные полки, запасной батальон Преображенского гвардейского полка. Вечером того же дня в Таврическом дворце собрался только что избранный Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов (Петросовет).
12 марта (27 февраля) самочинно возник Временный комитет Государственной думы во главе с ее председателем М. В. Родзянко.
В тот же день по требованию всех командующих фронтами Николай II отрекся сам и от имени сына в пользу брата Михаила. На следующий день отрекся и тот.
15 (2) марта было создано Временное правительство во главе с князем Г. Е. Львовым.
Как вспоминал десять лет спустя Зиновьев, «весть о февральской революции застала пишущего эти строки в Берне… Помню, я возвращался из библиотеки, ничего не подозревая. Вдруг вижу на улице большое смятение. Нарасхват берут какой-то экстренный выпуск газеты. “Революция в России”.
Голова кружится на весеннем солнце. С листком с еще не обсохшей типографской краской спешу домой. Там застаю уже телеграмму от В. И., зовущую “немедленно” приехать в Цюрих…
Итак, царизм пал! Лед тронулся. Империалистической войне нанесен первый удар. С пути социалистической революции убрано одно из важнейших препятствий. То, о чем мечтали целые поколения русских революционеров, наконец свершилось.
Помню несколько часов ходьбы по залитым весенним солнцем улицам Цюриха. Мы бродили с В. И. бесцельно, находясь под впечатлением нахлынувших событий, строя всевозможные планы, поджидая новых телеграмм у подъезда редакции “Новой цюрихской газеты”, строя догадки на основании отрывочных сведений.
Но, конечно, не прошло и нескольких часов, как мы взяли себя в руки. Надо ехать. Что сделать, чтобы вырваться отсюда поскорей — вот главная мысль, которая господствует над всем остальным…
Надо ехать. Дорога каждая минута. Но как проехать в Россию? Империалистическая бойня достигла апогея. Шовинистические страсти бушуют во всю мощь. В Швейцарии мы отрезаны от всех воюющих государств. Все пути заказаны, все дороги отрезаны. Вначале мы как-то не отдавали себе в этом отчета. Но уже через несколько часов стало ясно, что мы сидим за семью замками, что прорваться будет нелегко. Рванулись в одну, в другую сторону, послали ряд телеграмм — ясно: не вырваться.
В. И. придумывает планы, один другого неосуществимее: проехать в Россию на аэроплане (не хватает малого — аэроплана, нужных для этого средств, согласия властей и т. д.)…»14
Потом у Ленина и Зиновьева возникла дикая, бредовая идея, о которой рассказывал впоследствии видный деятель польского революционного движения, циммервальдовец, как и Ленин, Зиновьев, член Заграничного бюро большевистской партии Я. С. Ганецкий, в то время живший в Стокгольме.