Эти и еще очень многие вопросы возникали в головах Гримпоу, Вейнель и Сальетти, хотя никто и не задавал их вслух. Кроме того, друзья размышляли о том, что будет после того, как они найдут секрет, и как им доставить его во Флоренцию, чтобы снова надежно спрятать. Впрочем, все это было впереди, а пока им предстояло отыскать секрет в соборе Шартра; долгое путешествие и блуждания среди множества загадок научили Гримпоу двигаться к цели постепенно. Вдобавок Гримпоу остерегал себя: а вдруг, после всех испытаний, выпавших на его долю с тех пор, как однажды он нашел загадочный камень в руке мертвого рыцаря в горах Ульпенса, ему все-таки не удастся миновать колонны и войти в лабиринт? Вдруг все тяготы и муки и все приобретенное знание окажутся напрасными? С другой стороны, юноша смутно сознавал, что долгие поиски секрета мудрецов на самом деле суть поиски смысла человеческой жизни; так прорастает из семени напитанный водой и вскормленный тучной почвой благоуханный цветок.
Юноша успокаивал себя и друзей, а скептический внутренний голос находил все новые доводы. Ведь минуло двести лет с тех пор, как Аидор Бильбикум и первые мудрецы общества Уроборос спрятали секрет, и за это время могло случиться всякое — могло, и наверняка случилось. Как сверкающая молниями гроза переполняет реку и меняет ее русло, так и богатые событиями столетия меняют исходные замыслы. Быть может, те же мудрецы, что некогда спрятали секрет, со временем укрыли его в ином месте… Или же тайна мудрецов — не более чем сказка, вроде тех, что старики рассказывают молодым холодными зимними вечерами, или тех, что распевают трубадуры, приправляя правду изрядной толикой лжи.
Стройные башни церквей и собора Шартра вздымались в пламенеющее небо. Закат золотил сгущавшиеся сумерки и бросал багровые блики на поля пшеницы подле городской стены.
Несмотря на время года и многочисленных паломников, стекавшихся отовсюду в собор Шартра, город в этот вечер был необыкновенно тих. Это вполне устраивало трех всадников, которые ехали по дороге среди рощ, разглядывая величавую реку со множеством мельниц на обоих берегах, дубильные мастерские, деревянные мосты, прачечные, что сутулились под прибрежными вязами, жилые дома, церкви и собор, словно нависавший над Шартром.
Они достигли соборной площади, задержавшись в предместье, чтобы оставить лошадей на постоялом дворе и позаботиться о корме и питье для изнуренных животных. Служка, которому поручили лошадей, не проронил ни слова, так как был глух от рождения и изъяснялся жестами; еще он постоянно улыбался, и его улыбка, если такое возможно, сделалась шире прежнего, когда Сальетти вручил ему золотую крупицу.
Главные ворота собора оказались закрытыми. Друзья огляделись, высматривая, кто бы мог поведать им о причине этого — ведь по весне соборы и церкви всегда открыты. Сальетти приметил старца с окладистой бородой, пересекавшего площадь, и спросил того, почему на улицах тихо, а ворота собора закрыты. Старец объяснил, что в Шартре праздник: мол, с утра все горожане, дворяне и простолюдины, участвовали в крестном ходе, а затем отправились на другой берег, чтобы до рассвета жечь костры, пировать, пьянствовать и вообще шумно веселиться. Еще старик поведал, что открыт северный вход в собор, ворота Мастерства.
Эти слова возбудили любопытство Гримпоу, и юноша спросил старика:
— А почему ворота так называются?
— Через эти ворота в храм входят мастера — зодчие, каменотесы, писцы и учителя. Потому-то они никогда не закрываются, хотя в соборе пусто, — объяснил старик, пожелал доброй ночи и продолжил свой путь.