В воспитательные детские центры родители могут отдавать детей в возрасте от года до двенадцати лет. Такое случается, если оба родителя не в состоянии заниматься воспитанием ребёнком сами по каким-либо причинам. Навещать ребёнка, а также забрать ребёнка из воспитательного центра, родители могут в любой момент.
Ленка говорила мне, что каждый третий ребёнок в империи Русичей, большую часть своего детства проводит в воспитательном детском центре. При этом, за содержание ребёнка в воспитательном центре, родители должны платить. Если не будут платить, то должны забрать ребёнка из детского центра. Если не заберут и перестанут платить, ребёнка отправят в социальный детский центр, а его родителей оштрафуют. Большинство родителей, отдавших детей в воспитательный центр, навещают своих детей несколько раз в год, забирая детей домой на различные праздники.
В социальных детских центрах находятся дети самых разных возрастов, у кого имеются живые родители. Здесь находятся не только дети, чьи родители не смогли платить за нахождение ребёнка в воспитательном детском центре. В них могут оказаться деть, если оба родителя ребёнка находятся на отработке, и никто из родственников не согласился приютить ребёнка у себя.
А ещё в современном мире родители вправе выгнать своего ребёнка из дома на улицу, если тому исполнилось двенадцать лет. И такие дети, могут найти себе приют в социальном детском центре и проживать до наступления ребёнком совершеннолетия. Забрать ребёнка из социального детского центра, родители могут только после оплаты штрафа.
Законом не запрещено приемным семьям брать детей из социальных детских центров, но как правило этого никто не делает: ведь если родители уплатят штраф за ребенка, они смогут забрать ребёнка из приёмной семьи.
В небольших поселениях, отдельно социальных и отдельно сиротских детских центров нет, их объединяют в один центр, который называется социально-сиротский.
Исправительные детские центры – самое страшное место, где могут оказаться дети. Сюда на отработку отправляют детей, совершивших преступление, из сиротских и социальных центров. Да, детям в современном мире тоже штрафы выписывают. Когда ребенок отработает штраф, его возвращают в другие детские центры.
Когда мы выпили с Риком очередную порцию водки, он задал мне вопрос:
- Сколько скупщики вам дали за добычу в прошлый заход?
- Двенадцать серебром. Точно в медных монетах не помню.
- Не чеши мне тут! – грозно рявкнул Рик, стукнув кулаком об стол. – Двенадцать монет серебром на пятерых высотников заработали вместе с ювелиркой? Да быть такого не может!
- Рик, это правда – произнёс я. – Мы сдали добычу трём скупщикам на двенадцать серебряных монет в прошлый раз!
- Грин, скажи мне правду по-хорошему – потребовал от меня Рик. – Я сейчас, твоих сюда позову. По одному. И если они назовут другую сумму, то я твоей башкой проломлю здесь стекло и на землю тебя самого выкину. Если выживешь, после падения, то работать на моей земле ты не будешь. Ну так что, каков твой ответ?
- Зови моих – сказал я. А потом решил рискнуть и спросил: - А что будет, если я сказал тебе правду?
- Если ты мне сказал правду, то тогда мне придётся вам оброк не две монеты сделать, а одну – заявил Рик. – Вы с такими доходами, оброк в две монеты не потянете. С голодухи подохните. Ну так что, мне твоих звать или правду скажешь сам?
- Зови моих – повторился я.
Первым на третий этаж вагона Макрон привел Максима. Ответить на вопрос Рика он не смог, потому что не помнил суммы. Макрон хотел треснуть парня, но Рик не позволил этого сделать.
Вторым к нам привели Артура. Он сразу назвал ту же сумму, что и я. Чтобы удостовериться в честности слов Артура, Рик попросил немного помять ему бока Бурого, который его сюда привёл. После мощнейшего удара по животу Артур за малым не упал на пол, а только нагнулся. Немного придя в себя, Артур подтвердил сумму в двенадцать серебряных монет.
Третьим был Лео. Произошло то же самое, что было во время допроса Артура. Только вместо Бурого, был Медный.
Последней привели Ленку. Её, как и Максима, привёл Макрон. Она назвала не только полную сумму в медных монетах, но и точные суммы от каждого скупщика. В общем, Ленка умница, как и всегда.
Макрон уже собирался уводить Ленку, когда Рик задал ему вопрос:
- Когда группа Грина к тебе приходила в последний раз?
- Надо посмотреть – произнёс Макрон, доставая портер из кармана. Найдя нужную информацию, ответил на заданный вопрос: - Ровно три недели назад.
- Гуд – улыбаясь, сказал Рик. – Можешь идти.
Если в группе много человек, то как правило небольшая часть группы едет к скупщикам, а остальные продолжают собирать. И так по очереди. В некоторых крупных группах есть отдельные люди, которые только к скупщикам ездят.
Но большинство мародеров-собирателей ездят с добычей на развалины Краснодара с развалин Ростова один раз в месяц. А мы, почему-то начиная с первого захода, оборачиваемся примерно в три недели. Я думал на тему того, что в следующий раз нам надо задержаться чуть подольше, чтобы как все ездить к скупщикам раз в месяц. Но решил повременить, пока не договорюсь с Риком о монетном оброке.
- Если будете как все, ездить к скупщикам раз в месяц, оброк в две серебряных монеты, вы потянете – с довольной физиономией произнёс Рик, разливая водку по донышкам стаканов. – Так что, меняйте график.
- Не, Рик, так дело не пойдёт – возразил я ему. – Ты сам сказал, что если мои люди подтвердят сумму, озвученную мною, то мы будем платить оброк по одной монете с человека. Никаких уточняющих вопросов, ты не задавал. Получается, что за свои слова не отвечаешь?
- Отвечаю Грин – ухмыльнувшись, сказал Рик. – Ладно, подловил меня на ровном месте. Будет тебе оброк в одну серебряную с человека. Но если в твоей группе появится хоть один человек ещё, будешь платить за каждого по две.
- А если уменьшится?
- Если уменьшится, то договор на одну монету с человека в силе, пока в твоей группе не больше пяти человек, включая тебя – сообщил Рик. – Так тебя устраивает?
- Устраивает – с лыбой на лице произнёс я.
- Не улыбайся раньше времени – предупредил меня Рик. – У меня ещё есть одно условие.
- Что за условие?
- Сначала, давай выпьем ещё водки – предложил Рик. И когда мы оба выпили водки, закусив лимоном, он сказал: - Грин, я к тебе присматриваюсь с первого дня, как ты здесь объявился. И сегодняшний день доказал, что не зря к тебе присматривался. Условие у меня будет следующее: когда тебе надоест фигнёй страдать, ты должен мне пообещать, что присоединишься ко мне. А не к другой группировке.
- А чего сразу не зовёшь меня к себе?
- А ты согласишься? – вопросом на вопрос ответил Рик.
- Неа.
- Потому и не зову. Сам когда-то таким же как ты был. Наивным мальчишкой. Хочешь, верь, хочешь, не верь, но я то же высотником был раньше, как ты. Здесь, на развалинах. У меня группа своя была. Большая группа. Она до сих пор здесь есть. Оброк мне платит сейчас.
- Группа высотников из Донбасского княжества? - решил уточнить я.
- Она самая – подтвердил мою догадку Рик.
- А как так получилось, что ты…
- Жизнь, заставила, Грин – произнёс грустным голосом Рик, разливая вновь водку по стаканам. – Когда станешь моим человеком, расскажу обязательно. А пока, жду от тебя положительного ответа. Даёшь мне слово, что если надумаешь род занятий, то присоединишься ко мне и моим ребятам?
- Договорились – сказал я.
Присоединяться к группировкам, у меня нет ни малейшего желания. И я очень надеюсь, что мне не придётся это сделать. Но если «жизнь заставит» как когда-то Рика, то, пожалуй, будет лучше, присоединиться к нему, чем к кому-то ещё. Понаслушался я от братьев про другие группировки и их главарей. И какую они дичь на подконтрольной им территории творят на развалинах Ростова.
Нашу договорённость, мы скрепили с Риком рукопожатием. А потом мы выпили водку, как меня сегодня научил Рик. Вкус у водки, как был, так и остался противным. Но занюхивая, а потом закусывая лимоном, пить можно.