– А я… я никого на свете не смогу полюбить, кроме нее, – в отчаянии прошептал Грис.
– Сможешь. Еще как сможешь, – командор попытался его утешить. – Может быть, тебе еще удастся выбраться отсюда, и ты подрастешь, и станешь искать в других девушках ее черты и наконец в ком-то найдешь нечто похожее и поверишь в то, что именно она-то и есть твоя Отрада.
– Но ведь это будет неправда?
– Вот еще! – фыркнул командор. – Запомни, полной и абсолютной правды не существует. Это миф, химера, бред. Нет истины всеобщей и непреложной, есть лишь та, которая применима в данный момент к данному человеку. Неужели ты думаешь, что Помпузиан, пока не выжил из ума, не боролся за правду? Он загнал свой народ в казармы и окопы, ибо сражался против восставших дикарей-инопланетян.
– Лучше бы оставил их в покое!
– А куда прикажешь девать двести миллиардов населения? Что может прокормить их кроме строжайшей воинской дисциплины и беспощадного завоевания окрестных земель? И я был прав, поднимая восстание против него на этих планетах, ибо дикари уже достаточно цивилизовались и страдали от порабощения. И они были правы, предавая меня потом, ибо поняли, что вместо хоть какого-то плохого мира, получили благодаря мне беспощаднейшую и бессмысленную войну. Так-то, Космоплаватель, – усмехнулся он и, просунув руку сквозь решетку, потрепал мальчика по голове. – Тяжко искать правду в мире. Куда проще выдумать себе мир и жить в нем преспокойно.
– Питаться иллюзиями? – с горечью спросил мальчик.
– Зачем же иллюзиями? Слава богу, на стольких-то Пластях и Плоскостях обязательно найдется что-то для тебя подходящее. Ты только выдумай, а потом начинай искать свою мечту. И будь уверен, найдешь обязательно. Миры с двумя, с тремя, с десятью солнцами, вообще без солнц, с думающими камнями и летающими деревьями, с карликами и с великанами, мир сплошных добряков или же сплошь злодеев, если такой тебе больше по вкусу.
Ну, а если б я выдумал вовсе уж какой-нибудь невероятный мир?
– Какой – например?
– Ну, скажем, в котором бы люди… – Грис задумался, – ну, ходили бы на руках вверх ногами.
– Ну и что? – Вергойн пожал плечами. – Я, правда, такого еще не встречал, но в этом нет ровным счетом ничего особенного. Пойми меня правильно, в мире не существует вещей невероятных, есть лишь более или менее вероятные. То есть, миров до такой степени великое множество, что любой, тобой придуманный мир, почти наверняка имеет право на существование. Но вверх ногами… – он задумался. – Что ж, посмотри на свои ноги. Разве они плохи? Развитые, пусть и слегка коротковатые пальцы, крепкие икры, мощные мышцы бедер. Возможно, даже жаль использовать такие прекрасные части тела для того, чтобы опираться ими о землю.
Поэтому я отнюдь не исключаю существования планеты, жители которой ходили бы исключительно на руках.
– А разве руки хуже развиты?
– Руки? – командор взглянул на свои ладони. – Руками можно делать все что угодно, они очень универсальны, так что вполне можно использовать их и для передвижения. При этом стоило бы слегка усовершенствовать вестибулярный аппарат, чуть трансформировать шею и сместить книзу наш центр тяжести… – с этими словами он встал на руки и прошелся по камере, – оп-ля-ля; а ведь совсем неплохо получается, гораздо удобнее, чем на ногах!..
Следом за ним и Грис попытался было сделать несколько шагов на руках, но, к стыду своему, не удержался и повалился в угол камеры, на груду ветхого тряпья.
– Ой-ой! – завопило тряпье. – Нельзя ли поосторожнее?!
От неожиданности Грис вскрикнул.
– Что случилось? – встревожился командор.
– Здесь кто-то есть… – прошептал Грис. – Вы ничего не слышали?
– Нет.
– Ведь он же сказал… «Пшук, – мысленно позвал он, – Это ты?
«Ну я, я, – недовольно отозвался тот. – Опять ты помешал моим размышлениям.»
«Как ты ухитрился сюда попасть?»
«Это было несложно. Когда мы с тобой расстались, я решил слегка полетать, чтобы успокоиться и случайно наткнулся на силовой барьер, установленный вокруг этой тюрьмы. Меня сразу же поймали тюремщики.»
«А они тебя не попытались открыть?»
«Конечно попытались. Ты же знаешь, какие это ужасные бесцеремонные типы.»
«И что же в тебе было?»
«По счастью самое ценное не пострадало. Из меня выкатилось Страшное Черное Одеяло, которое в меня засадила эта маленькая противная девчонка – Светлейшая на Энигме. Пока оно гонялось за тюремщиками, я предпочел за лучшее удалиться и вдосталь насладиться размышлениями. Я надеялся, что уж тут-то меня никто не потревожит. И вдруг – нате вам! Со всей силой! С размаху – обеими ногами!»