Женщины поднялись на колени, опустились на пятки и синхронно закивали светловолосыми головами, продолжая голубыми глазами испуганно смотреть на русского.
– Что киваете? – весело спросил Гришка. – Гитлер – капут?
Немки опять энергично закивали.
– То-то, – удовлетворённо хмыкнул Булатов. – Не бойтесь, скоро конец войне. Поживёте ещё. Ауфидерзейн [5] .
Уходя, Григорий краем глаза уловил, как женщины обмякли и почти одновременно заплакали, обнявшись.
Он вернулся на место сбора. Лейтенант Сорокин уже находился там.
– Молодец, Булатов! – похвалил он подчинённого, когда тот показал свою находку.
Вскоре вернулись остальные бойцы. И только один из них держал красную скатерть из какого-то плотного материала, тяжёлую, с кисточками.
– Пойдёт, – сказал лейтенант. – Кисточки оторви. Наматывайте эти тряпки на себя, и выдвигаемся.
Каждый из разведчиков понял, чего не досказал командир: если до Рейхстага не дойдёт один, то второй должен, обязан дойти. Кто-то обязан донести самодельное знамя. Ну, а если судьба распорядится так, что не дойти обоим, то дойдут оставшиеся. Заберут материю и дойдут.
Как только солдаты выпрыгнули из окон первого этажа, то сразу были замечены немцами и попали под миномётный огонь. Тяжело ранило одного. Остальные побежали дальше, отстреливаясь на автоматные очереди немцев. Упал убитым ещё один разведчик – тот, что нашёл красную скатерть, и нёс её на себе. Под плотным огнём фрицев снимать с него скатерть никто не стал. Побежали дальше. Теперь с красной материей на теле оставался один Булатов. Он, вместе с остальными, то залегал, то короткими перебежками перемещался дальше.
Так, бросок за броском, солдаты продвигались к намеченной цели…
…И вот он, полуразрушенный, дымящийся пожарами Рейхстаг – символ и средоточие фашизма в понимании всех советских людей. Обитель зла. Это и есть конец войне. Осталось так мало, и так страшно погибнуть именно сейчас.
Перед зданием раскинулась большая Королевская площадь. День стоял ясный, но солнце скрылось за плотной пеленой дыма, отчего казалось, будто наступили сумерки.
Грохот от стрельбы не прекращался ни на секунду. 674-й стрелковый полк, да и вся 150-я стрелковая дивизия, стоявшие на подступах к Рейхстагу, залегли и попрятались в зданиях, не в состоянии продвинуться ни на метр. С командного пункта дивизии звонили в полки и материли командиров. Те звонили в батальоны и материли комбатов. Те, в свою очередь, материли ротных.
Это подействовало. Бойцы метр за метром поползли вперёд под шквальным огнём фрицев.
Разведчики залегли поблизости друг от друга и могли перекрикиваться.
И вот лейтенант Сорокин приказал:
– Короткими перебежками – вперёд!
И как всегда поднялся первым. За это и уважали его бойцы, он никогда не прятался за чужими спинами. Не спрятался и сейчас, когда война вот-вот должна закончиться, и так не хочется умирать.
Один бросок, залегли. Второй, залегли. Третий…
Рядом с Булатовым оказался Проваторов. Остальных немцы отсекли огнём.
Передых. Очередной бросок. Передых. Бросок. Передых. Бросок…
Вот и серая массивная стена Рейхстага.
Разведчики напряжённо выискивали окно, не заложенное кирпичами. Одно такое удалось обнаружить на первом этаже. Прямое попадание снаряда вывалило кирпичную кладку внутрь здания. Оконный проём с остатками кирпичей зиял чернотой, источая смертельную опасность. И всё же бойцы устремились к нему, забросив по гранате в пролом.
Два взрыва грохнули почти одновременно, но за общей яростной перестрелкой и канонадой взрывы больше напоминали громкие хлопки, вытолкнувшие наружу облако дыма и пыли.
Разведчики нырнули в эту пыль, на ходу наугад поливая из автоматов. Перед ними открылся большой холл с высоченными потолками и многочисленными колоннами. Холл усыпан мусором от страшного обстрела, которому подверглось старинное здание. На полу лежит рухнувшая большая люстра. В воздухе висит пылевая взвесь, словно туман. Да ещё дым от многочисленных возгораний ухудшает видимость. От дыма и пыли першит в горле и слезятся глаза.
Немцев, как ни странно, нет, но откуда-то сверху доносится беспрестанная трескотня автоматов и пулемётов, и слышатся частые разрывы снарядов.
Опустившись на колени, бойцы напряжённо зыркали по сторонам. Сначала Проваторов сменил магазин, достав из вещмешка полный, а пустой забросив в мешок, устроив его снова за спиной. Всё это время Булатов сторожко поводил автоматом, прикрывая товарища. Потом Григорий проделал всё то же самое, а Проваторов прикрывал его. Затем, прячась за колоннами, разведчики пересекли холл.