Выбрать главу

– Достаточно хорошо, – ответил он. – Я сказал им, что тебя насмерть затоптала лошадь и в их услугах мы больше не нуждаемся.

– Кхент! – вздохнула я, но потом рассмеялась. – Можно было и помягче.

Он пожал плечами, ему явно не причиняла неудобств тяжелая поклажа.

– Они получили от меня некоторую сумму и ушли. Разве ты не этого хотела? Почему ты стоишь под дождем?

– Просто в этом убежище немного душно. И я не… Я сомневаюсь, что вообще смогу уснуть.

– Нет-нет, тебе надо отдохнуть. Это был утомительный день. – Он огляделся по сторонам. – Куда мне отнести все эти вещи?

– К люку подвала, – ответила я. – Пойдем, я тебе покажу.

Кхент последовал за мной под моросящим дождем к двери. Я постучала по ней три раза, дверь распахнулась, и я жестом пригласила Кхента зайти первым. Забрав у него из рук клетку с паучихой, я несла ее на вытянутой руке, пока мы спускались вниз. Что-то в этом толстом мохнатом разноцветном тарантуле всегда меня беспокоило.

Глядя на нашу Мэб, я ощущала в глубине сознания какую-то странную дрожь – одновременно отталкивающую и знакомую.

Фатом тепло приветствовала нас, кутая плечи в шерстяное одеяло. Она предложила нам еще чаю и еды, но Кхент отказался. Он тяжело, сонно моргал: ему не терпелось лечь в постель.

– Койки вон там, – объяснила я, ведя его за собой сквозь лабиринт коридоров.

– Здесь тепло и сухо, эйачу. Почему ты не можешь спать?

Я неохотно пожала плечами. Когда мы добрались до комнаты, где спала Мэри, он осторожно освободился от своей ноши, но наша подруга лишь пошевелилась. Я тяжело плюхнулась на койку напротив той, на которой спала Мэри, и поставила клетку с Мэб на ящик, который был приспособлен под столик. Комнату освещала одна-единственная свеча. Я наблюдала за тем, как наш розовый питомец взволнованно вышагивает взад-вперед по клетке. Кхент сел рядом, потом откинулся назад – его ноги свисали с края койки.

– Если ты боишься, что нас найдут люди пастуха, я буду охранять это место, – закинув руки за голову вместо подушки, сказал он. – Или ты не доверяешь нашим странным новым друзьям? Я не почуял магии в девушке. Только чернила и доброту.

Я бы не называла их друзьями. Пока.

– Они бы причинили нам вред до того, как ты вернулся, если бы у них были такие намерения. Нет, их я не боюсь. Но я боюсь своих кошмаров.

Кхент сел на кровати и сгорбился, чтобы стащить с себя превратившуюся в лохмотья рубаху.

– Что ты делаешь? – воскликнула я, почувствовав, как вспыхнули мои щеки.

– Мне тоже снятся кошмары, – объяснил он, не подозревая о моем смущении. Он указал на правую руку, крест-накрест изрезанную шрамами и ранами. Они выглядели весьма болезненными. Некоторые еще не до конца зажили. – Вот это – от того существа, которое меня покусало. А эти? – Он провел пальцами по линии, что тянулась через плечо. – Мой отец думал, что сможет выбить из меня проклятие. Он старался изо всех сил. Я был сыном дворянина, а не чудовищем, и он не мог смириться с тем, что меня покусал монстр. Но сколько бы ударов он ни нанес, это не избавило меня от проклятия.

– А эти отметины? – спросила я.

– Эти? Это был мой выбор. В полночь в полнолуние я попросил жреца Анубиса и писца нанести письмена чернилами на мое тело. Я не стыдился своей природы, поэтому решил рассказать о ней миру. Моя семья была в ярости, но я знал, что потерял ее в тот самый момент, когда меня выбрало то странное создание. Им не нужно было меня любить, нужно было только принять меня, но даже это оказалось для них слишком сложным. К счастью, у меня появилась новая семья – та самая, к которой мы с тобой оба принадлежим.

Ряды изображений и символов на его руке перемежались с многочисленными шрамами. Эти знаки и символы напоминали значки и рисунки скорописи, которые использовал Бенну в своем дневнике. Их было трудно прочесть, но мне все же удалось разобрать несколько символов.

Старший сын, принадлежащий Луне

– Мне так жаль, – тихо сказала я. – Я и представить себе не могу…

– Конечно можешь, – усмехнулся он, прикрыв сонные фиолетовые глаза. – Жить – значит быть про́клятым. Часто нашим проклятием становится то, чего мы изменить не в состоянии. Шрамы и кошмары – вот что нас объединяет, эйачу. Думаешь, Мэри видит идеальные сны? Ее любовь далеко – может быть, в опасности. Она долгие месяцы была заточена в темницу твоим отцом. Нет, Луиза, кошмары приходят ко всем нам.

Мне стало стыдно за то, что я думала, будто я единственная мучаюсь, стоит мне только закрыть глаза. Я не видела сочувствия ни от родителей, ни от бабушки с дедушкой, ни от кого-то в той ужасной школе Питни.

полную версию книги