Замахала платком, торопилась, никогда в своей жизни так не торопилась! Всадник поскакал через площадь. Отменила казнь.
Марфа Ивановна бежит через площадь, взобралась по ступенькам скоро, Андрею Ивановичу на его голову голую колпак натягивает, чтобы под ветром он не застудился. Елизавета посмотрела с детским любопытством; она сама никого не любила вот так, чтобы вот так! Нет, не любила... Она — по-другому...
Заменили казнь ссылкой в Берёзов, где Меншиков уже умер. Марфа Ивановна поехала со своим Андреем Ивановичем. Им с собою позволили шесть человек прислуги взять — повара, трёх лакеев и двух горничных девушек — Марфе Ивановне. Прислуга крепостная — не спрашивали, хочешь ехать в Берёзов или не хочешь. Императрица приказала отправить в Берёзов пастора для Андрея Ивановича, жалованье положила пастору. Андрей Иванович в шашки с ним игрывал и учил русскому языку. И вдруг уставится прямо перед собой и тихо произнесёт:
— Добрая душа...
О ком?..
В Берёзове оказался для болезни Андрея Ивановича хороший климат. Андрей Иванович снова стал ходить, сначала на костылях, после — с палкой. Приносили письма от сыновей, от Вани, Феди и Андрюши. Письма приносились уже вскрытыми, распечатанными. Сыновья знали, что письма прочитают, прежде чем отдадут отцу и матери. Андрей Иванович надевал большие очки, и глаза у него делались очень большие. Пальцы, державшие письмо, дрожали. Марфа Ивановна сидела напротив и смотрела на него со слезами на глазах. Глаза у неё были голубые. Русские фразы цеплялись неловко одна за другую, письма были — будто бумаги официальные. Но иначе писать сыновья не могли. Прежде они служили капитанами в Преображенском полку и имели александровские ленты. Теперь ленты у них отобрали и записали теми же чинами в армию...
— Добрая душа, — повторял Андрей Иванович без иронии. — Добрая душа!..
Это он говорил об императрице; она ведь и казнить могла его сыновей. А если имеет право казнить и не казнит, значит, и вправду — совсем не злая, добрая душа...
Сыновья у Андрея Ивановича были крепкие ребята. Граф Фёдор Андреевич после дослужился до сенатора, действительного тайного советника, и сделался московским генерал-губернатором. Граф Иван Андреевич сделался государственным канцлером и президентом Коллегии иностранных дел.
На пятом году ссылки Андрей Иванович заболел, и скоро страдания его прекратились[39]. Марфа Ивановна поставила над его могилой часовню с иконой Богоматери и воротилась к сыновьям.
Лизета царствовала двадцать лет. Она скончалась в 1761 году, пятидесяти двух лет от роду; кажется, от судорожных припадков, которые, возможно, унаследовала от своего великого отца, а у него-то сделались припадки, когда ещё маленький был и стрельцы бегали по дворцу — искали его...
Престол Елизавета Петровна оставила племяннику, тому самому Аннушкиному Петрушеньке. Он же пробыл императором всего 186 дней (на 86 дней дольше, чем Наполеон после бегства с острова Эльба). Племянник Елизаветы Петровны был убит по приказанию своей жены. Жена его, урождённая принцесса Ангальт-Цербстская София-Августа, в русском крещении Екатерина, не имела ни малейших прав на всероссийский престол, не имела в себе ни капли русской крови, но она правила Российской империей тридцать четыре года и называлась Екатериной Великой.
Но зато уж после неё правили Россией только законные потомки худенького сероглазого мальчика (не забыли?) и чёрненькой девочки Аннушки. Павел I, Александр I, Николай I, Александр II, Александр III, Николай II. Голштин-Готторпская династия. И трое из них даже умерли своей смертью...
Гром победы, раздавайся...
Куколки протанцевали свой маскарадный ганец на часах над циферблатом...
«On lui demandait en cet еtat quel plaisir elle prenait; elle rеpondait, d’une voix qui, de faiblesse, avait peine а se faire entendre, qu’ell avait bien du plaisir. Aussi finit-elle bientot...»
«У неё спрашивали, что за удовольствие она от всего этого получает, она отвечала едва слышным от слабости голосом, что весьма большое. Так что её ненадолго хватило...»
Сен-Симон
ОБ АВТОРЕ