Майор Уильям Робертсон провел его в маленькую, но очень продуманно обставленную кухню, где Лора заканчивала мытье посуды после ужина.
— Итак, Норм? — спросил Билл.— В чем проблема? Льюин мешкал, глядя на Лору. Он не знал, следует ли говорить в ее присутствии. Он брал Элинор с собой в Тарсус, однако не обсуждал с ней то, что там обнаружил. И, конечно же, он не сказал — и не скажет ей — о том, чего опасается. Пока Льюин старался придумать благовидный предлог для того, чтобы пойти и поговорить в другом месте, Билл понял причину его колебаний и сам сказал Лоре:
— Дорогая, у тебя сегодня был трудный день. Почему бы тебе не отдохнуть у телевизора, а я потом домою посуду.
Лора удивленно посмотрела на мужа, затем на Нормана и тут поняла, в чем дело.
— Конечно,— сказала она.— Спасибо, я с удовольствием немного отдохну.
Как только Лора вышла, Билл указал Норману на стул, и оба сели.
— Так что у тебя за проблема?
— Не знаю,— сказал Льюин.— Я все еще надеюсь, что проблема не существует и я просто ее выдумываю. Но я очень беспокоюсь. Сегодня после обеда я поехал в один городок, за долиной, милях в тридцати пяти — сорока отсюда. Вы знаете, где находится Тарсус?
— Я там не бывал, но знаю, где он находится: нужно свернуть с дороги на Кловер, верно?
— Да, правильно. Это небольшой городок. Не знаю точно, сколько человек там еще живет. Что-нибудь от пятидесяти до ста. Это бывший городок старателей, который вымирает. Сегодня я поехал туда навестить больную…
Брови у Робертсона приподнялись.
— Слишком долго объяснять, почему я это сделал. Да это и не существенно. Если я прав, то, может быть, счастливый случай толкнул меня поехать туда. Меня беспокоит то, что в этом городке все производят впечатление больных.
— Так уж прямо все? — засомневался Робертсон.
— Все те, кого я видел. Моя молодая пациентка, которая беременна, и ее свекор, ему под семьдесят. И среднего возраста хозяин магазина, и мальчик лет двенадцати, и молодой мужчина лет двадцати восьми — тридцати атлетического телосложения. Да, еще мать этого мальчика — мальчик сказал, что она тоже болеет. Я не встретил ни одной живой души на улице. Никаких признаков жизни во всем городе. Жуткое впечатление, и только постепенно до меня дошло, что все жители города, должно быть, больны.
— Какие симптомы? — спросил Робертсон.
Льюин перечислил: высокая температура, головная боль, рвота, медленное сердцебиение, в случае с Эдисонами— странное выражение лица.
— Выражение лица? — спросил Робертсон, наклоняясь вперед.— Какое же именно выражение лица?
— Я бы сказал, такое, какое бывает при болезни Паркинсона. Лицо напоминает маску с вытаращенными глазами.
— Ты взял у них кровь на анализ?
— Да, у обоих Эдисонов. Я собирался завезти пробирки в лабораторию, но по дороге решил сначала заехать сюда и поговорить с тобой как со здешним Эпидемиологом.
Напряженная поза Робертсона и его нервное постукивание ногтем указательного пальца по передним зубам говорили о том, что все услышанное его сильно взволновало. И Льюин почувствовал некоторое облегчение. Значит, он не придумал все эти ужасы. Дело стойло того, чтобы побеспокоить Робертсона.
Наконец Робертсон заговорил:
— Ну что ж, Норман, похоже, дело дрянь. Хуже некуда. Надеюсь, что это не так, однако…— Помолчав, он провел рукой по коротко подстриженным волосам и продолжал: — Вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы везти кровь на анализ к вам в больницу, давай отвезем ее в мою лабораторию. Там сейчас работают лаборанты вечерней смены, и в их распоряжении превосходная аппаратура.
— Конечно,— ответил Льюин. Преодолев колебания, он задал вопрос, который мучил его с тех пор, как он уехал из Тарсуса:—Как ты думаешь, это связано с базой?
Робертсон был военным врачом, но к больнице на базе отношения он не имел. Он работал эпидемиологом и находился в штате научных сотрудников испытательного центра Дагуэй.
— Никакой эпидемии гриппа в этом районе нет,— продолжал Льюин.— И население в Тарсусе довольно постоянное. Приезжих немного, и маловероятно, что инфекцию завезли. Меня очень беспокоит разница в возрасте и поле больных, которых я видел и о которых мне говорили. Я подумал было, что виновата вода или продукты, но потом отбросил это предположение. И, поскольку я мало что во всем этом понимаю, решил прийти и поговорить с тобой.
Робертсон уже встал со стула и сказал;
— Рад, что ты это сделал.
— Я невольно все время возвращался к мысли, что все это связано с базой,— сказал Льюин.— Но… неужели это возможно? Я хочу сказать, неужели мы… неужели вы играете тут с чем-либо таким, что могло бы сказаться на жителях Тарсуса?