- Благодать, говорю, Тонечка. Люблю раннюю осень. А ты?
Краснею от собственной глупости.
- Люблю.
Он обнимает меня за талию и уверенным движением притягивает к себе.
- Меня или осень? – спрашивает ровным тоном, как если бы спросил про то, какой чай я предпочитаю, с сахаром или без.
- Осень, - отвечаю я. Аромат его парфюма, смесь горечи и терпкости, проникает в мои ноздри, будоражит рецепторы. Я глубоко вдыхаю, втягивая его в себя. Чувствую, как начинает кружиться голова. Хватаюсь за его руку, чтобы не потерять равновесия.
- А меня ты любишь как раньше? Помнишь, в школе, мы всегда были вместе. Где я там и ты. Как… - он не договаривает, но я и без слов понимаю, что он хотел сказать. Как хозяин и его верный пес. Верная, готовая все вытерпеть от своего хозяина дворняга, как-то в непогожий день, ввиду его хорошего настроения, прирученная им. «Мы в ответе за тех, кого приручили» - проносится в моей голове. Держал ли он свое слово, когда бросил меня на долгих десять лет?
Не поднимая головы, шепчу:
- Да. Я люблю тебя, Глеб, как и раньше. Ничего не изменилось. Все это время я ждала только тебя. Верила и надеялась, что однажды ты вот так бесцеремонно ворвешься в мою скромную налаженную жизнь и попытаешься снова разрушить ее! – мои слова тонут в слезах. Я упираюсь руками в его грудь и пытаюсь освободиться, но он только сильнее прижимает меня к себе, - да, я люблю, но я больше не хочу таких отношений, в которых я твоя тень, а ты мое солнце. Я не хочу ждать, когда солнце выйдет на небосклон и одарит меня теплом. Я хочу каждый час, каждую минуту, каждую секунду наслаждаться его лучами. Поэтому, отпусти меня, Гром, забудь про меня, как когда-то. У тебя ведь это здорово получилось тогда, получится и сейчас. Иди к своей жене, ты ведь женат, правда? Радуй ее своими лучами, а мне теперь придется опять долго зализывать раны.
Я не успеваю. Я всегда была неповоротливой и не слишком сообразительной.
***
Однажды, из-за своей наивности и безоговорочной любви я сделала себе слишком больно. Это было уже после окончания школы. Мы, бывшие одноклассники, теперь уже разбросанные по разным учебным заведениям, собрались на даче родителей Глеба. Человек пятнадцать избранных самим Громовым. Девушек и парней пополам, семь на семь. Я не в счет. Меня взяли в качестве бесплатной служанки, кто-то же должен накрыть стол, вовремя убрать с него пустые бутылки, поднести чистую тарелку или пепельницу.
Глеб сидит в кресле, закинув ногу на ногу. Порочные черты освещены лишь светом тусклого абажура в углу. На подлокотнике Алина Мохова, новая фаворитка. Длинные, по пояс волосы свисают ей на лицо. Короткая юбка открывает обзор настолько, что, сквозь расщелину чуть раздвинутых ног виднеется полоска черных ажурных трусиков. Они о чем-то увлеченно разговаривают. Мне не слышно, но по их возбужденным лицам я понимаю, что им не скучно друг с другом.
- Тось, сгоняй за водичкой, - просит Гром, не поворачивая головы. Сквозь полумрак комнаты вижу, как он кладет руку на колено Алины. В ответ, та радостно хихикает и сползает с подлокотника ему на колени.
Я медленно выхожу из комнаты и натыкаюсь на Машу Раздольную. Из всех моих вывших одноклассников, она самая нормальная. Жаль, что за время учебы мы так и не смогли подружиться. У нас с ней есть что-то схожее.
- Его Величество у себя? – насмешливо спрашивает она, имея ввиду Грома.
- Там, с Алинкой, - машу я рукой на только что прикрытую мной дверь.
- А, ну если с Алинкой, тогда не буду мешать, - сторонится она и разворачивается уйти. Спустя некоторое время я осознала, какая я была непроходимая дура. Все, кроме меня, видели, что вытворял со мной Глеб Громов. Видели мой ежедневный позор, но никто не удосужился протянуть руку помощи или хотя бы разъяснить мне что к чему. А я, влюбленная до беспамятства, слепая на оба глаза и больная на всю голову, тайно мечтала о нем, радовалась каждому брошенному Глебом на меня взгляду и невзначай подаренной снисходительной улыбке.
- Чему мешать? – наивно спрашиваю я. Маша смотрит на меня глазами полными недоумения и жалости, не веря, что в свои восемнадцать, я даже предположить не могу, чем за плотно закрытыми дверьми могут заниматься девушка с парнем.
- Господи, ну уж точно не разговорам о средневековой литературе! – восклицает она. Подумав, берет меня под локоток и добавляет – слушай, Тоня, ты вроде не совсем конченая тупица, пойми, наконец, что ты Громову нафиг не нужна. Он же просто играет с тобой. Ему удобно иметь под рукой слугу, который без возражения исполнит любую его прихоть. Другими он тоже пользуется, но это не совсем то. Там, скорее обоюдное желание. Неужели тебе нравится, что об тебя вытирают ноги? Ты что, совсем не любишь себя? Ты же умница, лучше всех нас школу закончила с золотой медалью. Зачем он тебе сдался?