– Послушай, Анника, – сказал Патрик, горой выросший сбоку от нее. – Ты не могла бы проверить один пожар в Соллентуне? Опять началась та же история – бабы перебарщивают с рождественскими подсвечниками. Сделай обзор о том, как плохо шведы умеют использовать огнетушители и не меняют батарейки в пожарных датчиках, может получиться дьявольски хороший потребительский материал для всех и каждого. Тогда тебе не придется освещать пожары…
– У меня мертвая мамаша около детского сада, – ответила Анника.
Патрик моргнул недоуменно.
– Но там же ерунда, – пробормотал он.
– Четвертое убийство после моего возвращения, – сказала она и повернула к нему компьютер. – Все женщины, все из Стокгольма, все зарезаны. Подумай, а вдруг ты что-то упустил? Вдруг у нас действует серийный убийца?
Шеф редакции новостей явно смутился.
– Ты так считаешь? Как она умерла? Где это было, в Бреденге?
– В Аксельберге. Ты же видел снимки, что сам думаешь?
Патрик оглядел редакцию и вытащил из памяти фотографию с вывернутым корнем. Пока он видел только кучу снега. Его взгляд прояснился.
– Серийный убийца? – ухмыльнулся он. – Пустые мечты!
Потом повернулся на каблуках и отправился со своими пожарами к какому-то другому репортеру.
– Так это тебе подкинули, – сказала Берит. – Мать маленького ребенка? Развод? Ей угрожали, но никто не воспринял ее заявление всерьез?
– Вероятно, – согласилась Анника. – Полиция еще не обнародовала ее имени.
Без имени не могло быть и речи о том, чтобы найти адрес женщины и ее соседа, и тем более о какой-то истории, если несчастную и в самом деле убили.
– Что-то интересное? – спросила Анника и кивнула на текст Берит, одновременно вылавливая из сумки апельсин.
– Ты помнишь Алена Тери? О нем еще писали прошлой осенью.
Анника порылась в памяти. Прошлой осенью она была поглощена «Движением чаепития» и выборами в американский конгресс. Покачала головой.
– Французский бизнесмен, взорвавшийся на своей яхте около Пуэрто-Бануса, – сказала Берит и посмотрела на нее поверх очков.
Анника задумалась.
Пуэрто-Банус, белые лодки и синее море, именно там она сошлась с Томасом снова, в комнате рядом с автострадой в отеле «Пир». Она занималась отравлением газом семейства Сёдерстрём, а Томас в ту пору жил вместе с Софией Гренборг, но находился в Малаге на конференции и там изменил своей новой подруге с Анникой.
– На «ютьюбе» еще выложили фильм, – продолжила Берит, – подтверждавший, что Ален Тери являлся самым крупным работорговцем в Европе. Вся его бизнес-империя служила лишь фасадом для контрабанды африканских молодых людей в Европу и их эксплуатации до смерти, при необходимости.
– Звучит как клевета на покойного, – сказала Анника, бросила кожуру от апельсина в корзину для бумаг и отломила себе дольку. Она оказалась кислой, как лимонная кислота.
– Согласно «ютьюбу», сейчас в мире больше рабов, чем когда-либо, и они никогда не были столь дешевыми.
– Томас придерживается того же мнения, – кивнула Аника, скривилась и взяла новую дольку.
– «Фронтекс»[2], – буркнула Берит.
Анника отправила остатки апельсина вслед за кожурой.
– Точно. «Фронтекс».
Томас и его странная работа.
– Мне кажется, это опасно, – сказала Берит. – «Фронтекс» сам по себе – невероятно циничный эксперимент, новый железный занавес.
Анника вошла на свою страницу в «Фейсбуке» и проверила, какими новостями поделились ее коллеги.
– Цель, – продолжила Берит, – состоит в том, чтобы отрезать бедный мир от европейского изобилия. А при такой центральной организации местным правительствам удается отвезти от себя реки критики. Вышвыривая из своих стран людей, они просто могут ссылаться на «Фронтекс» и две свои руки, примерно как Понтий Пилат.
Анника улыбнулась ей.
– И ты еще в молодости входила в группы поддержки Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, – заметила она, не отрывая взгляда от экрана своего компьютера.
Ева Бритт Квист собиралась в театр вечером, во всяком случае, если ей верить. Патрик перекусил фастфудом сорок три минуты назад, а Пелле Фотограф сделал коллаж из снимков, опубликованных в «Квельспрессен» летом 1975 года.
– Последняя затея «Фронтекса» сводится к попытке заставить страны третьего мира самих закрывать свои границы, – не сдавалась Берит. – Это же ужасно практично. Мы здесь первые, старый и свободный мир тогда целиком и полностью уходит от необходимости заниматься данным вопросом. Каддафи в Ливии получил полмиллиарда от нашего собственного посредника ЕС за то, чтобы удерживал беженцев из Сомали, Эритреи и Судана в огромных лагерях для интернированных лиц.