Призрак присел у полыньи, поглядывая то на неё, то на меня. Вид аккурат, что у кота, который на рыбалку увязался и теперь не понимает, где его доля.
Ну… попробовать можно.
И я отступил, выдыхая. Надеюсь, Тьма не ошиблась. А узкая пасть долбанула снова. И опять. И замерла, явно настороженно так.
Глупая или нет, но что-то она заподозрила.
— Уйти, — Тьма забеспокоилась. — Чуять. Бояться.
То есть, эта вот тварюга, размеры которой мне и представлять не хочется, боится Тьмы? И сейчас может просто взять и свалить? Мечта, а не исход, потому что какой-то из меня не особо воитель вышел.
— Кушать!
Понял.
Кушать — это аргумент. Главное, правильно определить, кто и кого кушать будет. Я вздохнул. Вот что-то моё здешнее геройство сводится исключительно к самовредительству. Я огляделся и, подняв осколок стекла, полоснул себя по ладони.
— Так лучше? — поинтересовался я, шагнув к твари, которая явно маялась перед выбором. Теперь я разглядывал её пристальнее. Вытянутое рыло, узкое такое и с изящною горбиночкой. Чешуя. Шипы. И чёрные ямины, из которых сочится жижа.
На конце рыла — пучки мелких щупалец, и они-то, почуяв кровь, зашевелились. Морда нырнула… вниз? Так правильно? Главное, что убралась, а в следующее мгновенье ударила, сколько было силы. Тварь вгоняла башку в расщелину, пытаясь расширить её. И не без успеха.
Клыки клацнули у самого лица, обдав вонью иномирья.
И я сделал шаг назад.
Будет обидно, если сожрут. Почему-то думалось об этом отстранённо. И главное, нынешняя тварь, в отличие от той, которую в Анчеева спрятали, не вызывала отвращения.
Снова удар.
И показался глаз.
А на следующем — ещё три. И это с одной стороны морды. Три мелких, похожих на чёрные виноградины, прилипшие к чешуе, и один крупный выпуклый. Он-то и зафиксировал взгляд на мне. Тварь, пробившись в узкую щель, пыталась повернуть голову, чтобы не выпустить меня из поля зрения. Ноздри её раздувались, щупальца над ними выплясывали кренделя, а меж частокола зубов вынырнул узкий длинный язык, которым тварь подхватила оброненную каплю моей крови.
— Кис-кис, — позвал я её, ещё отступая. Она чуяла. И кровь мою, и силу, и те манили, напрочь перебивая все страхи. Тьма распласталась на полу.
— У… — тварь выдохнула и дёрнув башкой, ещё немного расширила дыру.
И дёрнула в другую сторону.
Она подалась назад, и я услышал скрип и хруст. И пол под ногами опасно задрожал. А потом тварь ухнула и ударила. Как понимаю, со всей дури и всею своей немалою массой.
Хруст сделался оглушительным.
И башка проскочила.
Почти. За глазами черепушка расширялась, превращаясь в корону из рогов. Вот эти рога и послужили крючками, которые зацепились за что-то там, в межмирье, не позволяя твари ни пролезть вперед, ни отступить. Вот даже сложно сказать, как это можно объяснить с точки зрения классической науки и здравого материализма. Впрочем, с точки зрения здравого материализма и твари существовать не должно бы. А она вот есть. Выпялилась на меня россыпью глаз — дальше обнаружились ещё с дюжину, разного размера и цвета.
Дышит.
Втягивает воздух и щупальца вокруг ноздрей закрываются, превращаясь в гладкие комочки, и выдыхает, шумно, с присвистом.
Главное, что именно эта тень совсем даже не тень.
В том смысле, что она довольно плотная. Вещественная даже. И в целом такая, животного обличья, пусть и странноватого.
Тварь заворчала и дёрнулась было вперёд.
Когда не получилось — дёрнулась назад, но растопыренные шипы лишь заставили пол затрястись. Тем временем Тьма подобралась, превратившись в черную каплю. А в следующее мгновение она переместилась. Тварь, ощутив неладное, попробовала повернуться, но Тьма оказалась быстрее. Она взлетела и опустилась, рассыпавшись облаком тумана. Капли его коснулись шкуры и тварь, инстинктивно дёрнув головой, заорала. Рев ее сотряс здание и с потолка вновь посыпались камни и штукатурка. Тьма же вгрызалась в плоть. И та закипала. А туман сгущался, превращаясь в тонкие щупальца. Я видел, как те ввинчиваются глубже и глубже.
Пробивают чешую.
И подобие кожи. Прорезают путь в мышцах, и дальше, до кости, одновременно расширяя каналы. Тьма разорвалась на части, и по морде зверя потекла черная жижа расплавленного полупереваренного мяса. А ко мне потянулся поток энергии, сперва тонкими ручейками, но постепенно набирая силу.