А я понял, что произойдёт.
— Выводите! Тут прорыв…
И слово это нарушило шаткое равновесие.
Раздались крики.
Грохот.
Со свистом вырвался пар, где-то там, неподалёку. И заволновались, засуетились, чувствуя знакомую силу, твари. Надо же, а мне казалось, что мои тени их повывели. Но не всех, выходит.
Облако дрогнуло и снова выросло.
Рывками, значит.
А мёртвый уже Анчеев поднял руки и потянулся к Митричу. Мышцы лица его дёргались, складывая одну уродливую гримасу за другой.
— Уходите, — Митрич пятился. — Савка, забирай…
Тончайшие нити вдруг сплелись в одну и та, стремительно выросшая, хлестанула по человеку, обвила шею его и дёрнула, подтягивая к мёртвым рукам. Те же впились в горло, сдавливая и что-то тихо хрустнуло.
Митрич…
Облако тьмы стремительно окутало ещё подёргивающееся тело, прорастая уже в него, вбирая остатки сил и жизни.
— Савка, уходить надо.
Ага, чтоб тут дыра образовалась? Нет уж… вот, дерьмодемоны! Я огляделся, пытаясь найти хоть что-то… надо было носить револьвер.
Плевать, что время от времени облавы устраивают.
Обыски.
И на старуху, которая точно донесла бы. Надо было…
— Лови, — Метелька сунул в руку багор. — Что это за…
Понятия не имею.
Там, на той стороне, тварей хватает. А тело Анчеева покрывалось тьмой, словно плесенью. Не знаю, видели ли это другие. Тьма пробивалась изнутри, рассыпаясь по коже комочками пыли. И та тянулась к облачку под ногами, то ли питая его, то ли питаясь сама.
Призрак махнул когтистой лапой, отрывая шмат тени и проглотил его.
Только облако тотчас зарастило рану.
— Метелька, обходи его слева… — отступать было некуда. Справа высилась громадина станка… так, а это мысль, однако.
Тьма, обойдя Анчеева по кругу, попыталась ударить в спину, вот только из спины выстрелили длинные плети, которые хлестанули Тьму, заставив отступить. Такие же вырвались из груди. Облако же, окутав и ноги, всосалось в Анчеева, оставив на поверхности то ли дым, то ли пух.
А вот от Митрича остались кости, облепленные тёмною кожей. Но хотя бы этот труп не делал попыток подняться. Уже хорошо.
Анчеев повернулся к нам. Он сделался выше и шире, тело его точно распирало изнутри, и костюм уже треснул. Вот, чую, тут багром не обойтись.
А вот станок…
Я дёрнул стопор, молясь, чтобы давление в системе держалось. Кочегары заступали на работу раньше, а новость не должна бы добежать ещё. Так что шанс был. Внутри что-то загудело.
Кашлянуло.
Громыхнуло.
Анчеев же остановился. Она раскинул руки, потом подумал и, согнув их как-то совсем уже неестественно. Ткань на рукавах расползлась и не всегда по шву. Вот типичный зомби. Рожу раздуло, глаз уже не видать, нос тоже утонул, а на щеке появилась трещина. Этот костюм, из плоти, тоже был тесноват. Тварь желала свободы. И Анчеев, послушный её желанию, вогнал кривые пальцы в грудь и потянул в стороны, раздирая и шёлк рубашки, и себя.
Что за дрянь-то такая?
Не из мелких точно.
Из дыры вывалились щупальца, этаким чёрным комом, который распался на отдельных жирных змей. Они ворочались и расползались полукругом. Призрак перебил клювом одну, успев увернуться от удара остальных. А я же увидел полынью.
Разве бывает, чтобы полынья внутри человека существовала?
Ладно, тела. То, чем стал Анчеев, нельзя было назвать человеком. Получалось такое вот… как будто реальность выворачивали наизнанку.
Змеи же спешно расползались, захватывая пространство.
— Сав? Чего…
Я бросил взгляд на станок. Давление росло, и валы начали движение. Осталось мелочь — запихнуть тварь в машину и пускай идёт себе на переработку. Только вот что-то подсказывало, что она с этим планом может не согласиться.
— Ты в сторону… и не маячь.
Я попытался ткнуть в тварь багром, но хлысты-змеи перехватили его, норовя выдернуть из рук. Тьма, рванув наперерез, толкнула тварь в грудь. И от удара её разрыв в грудине увеличился, а Тьма едва увернулась от потока тварей, что рванули в разлом, будто ждали…
Или и вправду ждали?
С той стороны?
Нет, тогда они должны были бы знать, где ждать. А это уже в принципе проявление разума, хотя… Тьма вон даже разговаривает. И в разумности её у меня сомнений нет.
Эти же…
Призрачные крылья взбивали воздух. Они едва касались моего лица, в последний миг ускользая и взбираясь выше, дальше. Под ногами мелькало что-то крысоподобное.