И вылезай.
— Метелька, сиди…
— Савка, чтоб тебя… — он ползёт следом. — Я тебя сам пришибу!
Но ползёт.
Твари было не до нас. Её частично затянуло в машину, и теперь воздух конкретно так вонял той стороной. Мертвенный дурной запах. Но она сопротивлялась. Тело Анчеева, больше похожее на иссохшуюся шкурку, прилипло к чёрному кому. Полынья не закрылась, но теперь я чувствовал, насколько она нестабильна. Ещё немного и…
Только тварь слишком велика. А станок гудел и ходил ходуном. И кажется, оставалось ему недолго. Сбоку со свистом вырывался пар. Значит, кожух пробило. Вот внутри что-то ухнуло, заскрежетало.
Так, если тварь освободится…
Я огляделся.
Вот.
И здесь был багор.
Я подхватил его, а потом, призадумавшись, оплёл своею силой. И вытянул в подобие копья. А потом, приблизившись к твари, воткнул эту штуковину в самый разлом. Визг существа смешался со скрежетом и воем пара. Свист нарастал.
— Бежим…
Я видел, как вырываются всё новые струйки пара, заставляя дрожать патрубки. Я даже видел мельчайшие трещины в них. То, как ширятся они. Я видел, как рассыпается металл. Как того и гляди рванёт он…
— Савка!
Я очнулся от крика.
И пинка. И упал. И рассеченная ладонь отозвалась болью. А боль привела в сознание.
— Бежим… — голос Метельки доносился откуда-то издалека. Я его почти и не слышал. Но всё равно понял. И поднялся, отталкиваясь от пола, понимая, что опаздываем.
Мы успели даже рвануть к дверям, которые почему-то теперь были такими далёкими.
А воздух вот сделался вязким, что кисель.
Мы и до этих дверей успели добраться.
Почти.
А машина всё-таки рванула.
Грохот оглушил. И волною раскалённого воздуха толкнуло в спину, да так, что на ногах я не удержался. И пол, который ударил в лицо. А рядом выматерился Метелька, проклиная и меня, и революционеров, и просто так…
— Дерьмо, — сказал я, поворачиваясь на бок, удивляясь тому, что жив.
— Ещё какое, — Метелька стёр с лица кровавые сопли. — Ну его на хрен такую революцию!
[1] «Катехизис революционера» — устав революционной организации «Народная расправа», составленный Сергеем Нечаевым в 1869 году.
Глава 11
Глава 11
Его превосходительство генерал-губернатор принимал вчера у себя во дворце поздравление от подведомственных ему чинов по случаю благополучного трехнедельного правления его краем. [1]
Ежедневник «Телеграммы»
Я сидел у стены, пытаясь отдышаться. Ребра ныли. Спина ныла. Руки ныли. Такое вот подзабытое уже чувство, что организм того и гляди на куски развалится. И выпить бы для успокоения души.
Можно, конечно.
Мы по местным меркам достаточно взрослые, чтобы пить. Да и в целом в здешних кабаках паспортами и возрастом мало кто интересуется. Были бы деньги и твори, чего хочешь.
Деньги были.
Но хрен вам.
— Сав, допрашивать станут, — Метелька сидел рядом, у стены и тоже шевелился тяжко, нехотя. Явно прилетело и ему.
— Всенепременно.
Цех закрыли.
Дверь опечатали. Внутренний двор был полон людей, что рабочих, что пришлых. Вся королевская конница, вся королевская рать… ладно, не вся.
И без коней.
На грузовиках прибыли и солдатики в мышастых шинельках, и бородатые, звероватого вида казаки, которые проходную перекрыли, и жандармерия. Этих, пусть и одетых в цивильное, люди сторонились куда больше, чем казаков с солдатами.
— И это ещё не повод закрывать всю фабрику! — нервный голос нового управляющего перекрыл общий гул людских голосов. — Вы хоть понимаете, какие это убытки⁈
Военный чин, которому выпала высокая честь объясняться, морщился, кривился, но отвечал тихо, а потому разобрать, что именно он там говорил, не получалось. Тени я отозвал и спрятал, потому как мало ли, кого сюда пришлют.
Да и не в том они состоянии, чтобы по округе носиться.
— И чего говорить? — уточнил Метелька.
— Говорить… правду. Что пришёл Анчеев, кинул бутылку и себе глотку вскрыл. А оттудова хрень полезла и Митрича убила. Можно матом. Так оно эмоциональней и доходчивей буду.
— А… как мы… ну её? Того?
— А никак. Мы вообще не виноватые, что тварь глупая. Мы ж как, побежали прятаться, она за нами, только мы под машину, а она наверх. Вот её на валы и накрутило. А там уж порвало. И машина взорвалась с перегрузу. Как-то так. Если стращать начнут, играй дурачка…