Ага.
Возьму на заметку.
— Наставник пояснил, что люди реагируют на свет по-разному. Одним он причиняет боль, ибо груз грехов их велик. А когда слишком велик, то с грехами свет выжигает и душу.
— И люди умирают?
— Да. Но есть те, кто помимо боли испытывают радость.
Мазохисты. Не знаю, есть ли в этом мире такой термин, но тоже не спешу делиться знанием.
— И это значит, что душа их имеет некоторое сродство к свету. Что она способна принять его и его использовать.
— И из таких набирают инквизиторов?
— Именно. Я согласился. Это хороший шанс для безродного сироты. Но дело даже не в том. Я тогда не думал о шансах и карьере. Скорее уж мне было страшно, что больше никогда в жизни я не испытаю этой благодати… вместе со мной отбыли ещё трое.
Четверо будущих инквизиторов и семеро покойников. Так себе раскладец. И про гуманность метода, который явно слишком уж радикален, упоминать не след.
Вот интересно, а если святого нет, то как они тогда находят инквизиторов?
— Мы оказались в закрытом заведении, где нам помогали развивать наш дар. Ты спускался во тьму, а я…
— Подымался к свету?
— Это не совсем, чтобы подъем…
— Так и у меня не спуск.
Иные миры.
Сопряжённые? Связанные? Как правильно?
— Сперва мы стояли у разлома, впитывая его силу и привыкая к ней. Учились поглощать. Преодолевать боль, страх и сомнения. Мы закаляли души и развивали слабые искры дара. Потом, кто оказывался способен, переступали через границу. И да, там тоже есть и растения, и животные… и иные создания.
Да, да. Видел я тех созданий. Снились бы кошмары, так точно с ними бы.
— Дар развивался. Хотя и не у всех. Были те, кто сгорал. Или лишался рассудка. Я же стал Дознавателем. Сперва помощником, потом вот и самостоятельное звание получил. Чем дальше, тем больше надобно благодати…
Вот в это охотно верю.
— И трав с кореньями мне уже мало.
— А крови?
— Кровь… кровь ангела — это редкость. Их не так и много, крылатых. А тот, кого ты именовал Светозарным, то и вовсе… не слышал, чтобы он к людям снисходил.
То есть там, в тайном месте, у меня лежит охеренно ценная штука? Это если так понять.
— И даже удивительно, что ты жив остался.
— Сам в шоке.
Михаил Иванович усмехнулся.
— Существует мнение, — сказал он, — что люди в силу греховности своей не способны выдержать дар истинного света.
— Ну да, жарит этот свет прилично…
Вот даже вспоминать не очень хочется.
— Говорят, что сам Патриарх не сумел войти в особняк Громовых.
— Слишком много света?
Михаил ответил не сразу. Он явно колебался, не зная, стоит ли говорить мне больше, чем уже сказано. И я понимал, что вот этот разговор, что он — не столько от доверия ко мне, сколько от отчаяния.
Слишком много тайн.
И нехороших. Грязных, которых бы держать при себе. А ещё сомнений. Не в ангелах и богах, нет, куда проще. Он ведь не даром упоминал, что «там тоже люди».
Как есть люди.
В общем, похоже, Михаил Иванович явно дошёл до грани.
— Да, слишком много света, — эхом повторил он. И добавил: — Или грехов.
Глава 15
Глава 15
В лавке товарищества «Чистопрудников и сыновья» ожидается поступление новых икон из Благовещенского монастыря. Иконы исполнены по канону и согласно установленным спискам, а так же благословлены лично Владыкой. Приятные цены. Большой выбор.
Вестникъ
Чистая душа.
Чистая душа — это то, чего нельзя выявить вот так, сходу. Это ведь не дар и никак-то с даром не связано. Способность? Вроде идеального слуха? Или там таланта живописного? Только ещё более неосязаемое.
Похоже на то.
Ангелы могут приходить в этот мир, как и сумеречные твари. Но и тем, и другим надобно воплощение. Светозарный вот и без него обходится, да только выдержать его присутствие способен не всякий человек. Я прям снова себя охеренно избранным ощутил. И выщутил, потому что ну его в бездну такую избранность. Узнает кто, точно в монастыре запрут, на исследования. А что там чего-то исследуют, Михаил Иванович не отрицал.
Смотрел больными глазами.
Думал.
И выдал:
— Потом… не здесь.
И правильно, потому что в коридоре уже слышались голоса. Суета какая-то. Голоса. Топот ног. Окрики вот даже.