— Она схоронила одиннадцать детей. Кто-то рождался мёртвым, кто-то в младенчестве отходил. Иной родни, помимо мужа, у неё не осталось, а после его смерти она ощутила себя одинокой. Вот и решила помогать другим. Славная женщина.
— Но не святая?
— Нет… после проверки от списка остаётся едва ли десятая часть. И вот за теми, кто остаётся, мы приглядываем. Издали, но всё же…
— Девушка?
— Была в списке, — Михаил Иванович поднялся. — В том, сокращённом… за последние полгода пятеро человек из этого списка сгинули бесследно.
А вот это уже совсем интересно. Настолько, что я даже встал.
— Там далеко не все девицы. Был даже полковник гвардии, опытный человек, которому случилось воевать и не один год. Выехал из Петербурга в поместье, да не доехал. И поверь, расследование было весьма тщательным.
Надо же как… интересно.
— Ещё одна девица, гимназистка, исчезла из собственной спальни. А сорокалетняя мать семейства отправилась в булочную и…
— Не вернулась.
— Именно.
— Вы тоже расследовали? В смысле, не полиция, а Синод?
— Всякий раз. Кстати, следователь и установил нехватку средств в полковой казне, отчего и был сделан вывод, что полковник допустил недостачу и скрылся.
— И много не хватало?
— Семь тысяч.
— Внушительно.
— Его поместье приносит в год двадцать. А на банковских счетах было около сорока, ко всему имелось поместье его супруги, полученное ею в приданое, это ещё тридцать тысяч годового дохода. Не говоря уже о такой мелочи, как акции, доля в доходном доме…
То есть катастрофой эти семь тысяч не стали бы.
— Здесь скорее кто-то воспользовался ситуацией. Порой случается офицерам проигрываться. Долги требуют возврата, вот полковую казну и используют для краткосрочных займов. Берут, потом возвращают… армейские дела.
Киваю.
Генерал, помнится, что-то такое тоже говорил.
— Конечно, всё под честное слово, меж своими…
А честное слово к делу не пришьёшь.
— Вдова покрыла недостачу. И настояла, чтобы дело замяли.
— Но вы полагаете…
— Пятеро. И девушка должна была стать шестой.
И стала бы, если бы не наша доблестная компания. Может, если изучить покойников там, на месте, нашлись бы и другие. Или вот в документах, бумагах… хотя…
— Они тут пропадали?
— Да.
— Тогда не сходится.
— Отчего же?
— Далеко. Туда тащить. Поездом не повезешь. Людей вокруг много. Кто-то увидит что-то не то, кто-то запомнит. Машина? Так и её остановить могут.
— Смотря какую, — Михаил Иванович явно имел собственное мнение. — Далеко не всякую машину рискнут останавливать, не говоря уже о досмотре.
— Думаете, кто-то из ваших?
В этом я почти не сомневался. Если уж убирали людей из списка, то само существование этого списка тайной не было.
— Уверен. В последние годы в Синоде… неладно.
— Кто-то убивает ангелов?
— Об этом я не знал. Просто появилось ощущение неправильности какой-то, будто мешает что-то. Я начал задавать вопросы, но получил ответ, что всё идёт своим чередом. Что просто мир волнуется. Тьмы стало больше, вот свет и не спокоен.
Тьма со Светом, как я видел, вполне способны меж собой ужиться.
— Но дело не в том. Мы… чуем. Слышим? Не знаю, как правильно. Видим… в кошмарах. Мой товарищ, тот, с которым мы росли вместе, с которым прошли весь путь от начала, говорил, что ангелы умирают. Он был сильнее и талантливей. Его способности во многом превосходили мои. И он первым начал сомневаться в… отце Никодиме. Это архиерей и настоятель монастыря Святого Георгия.
От церковной иерархии я далёк, хотя про святого Георгия слышал. Очень даже почитаемый. Святой покровитель воинов.
— Это не совсем монастырь, скорее уж десяток монастырей, где собирают, воспитывают и обучают таких, как я, — Михаил Иванович остановился у окна. — Нас выпускают в мир. И ждут обратно. Там мой дом. До недавнего времени был. Но теперь…
Теперь он сомневается.
Слишком много вопросов назрело. Ему даже озвучивать эти вопросы тошно.
— Владимиру снились сны. Такие сны, в которых умирали крылатые. Умирали долго и мучительно. Их кровь и плоть разбирали люди. А ещё он уверился, что кто-то нашёл способ призывать крылатых. Не такой, как ты видел, когда душа становится частью сделки, когда человек сам взывает. Иной. Это звучало безумно. Чтоб ты знал, безумие — не такой уж редкий гость среди инквизиторов. И потому один из малых монастырей по сути является обителью для тех, чей разум не выдержал встречи с тем миром. Владимир подумывал обратиться за помощью, ибо его сила была велика и, утратив контроль над нею, он мог бы навредить людям.