— Да, — Татьяна посмотрела на меня. А я что?
Дважды придурок, что я.
С Метелькой вот. И с Татьяной. Она-то спросила у своего любезного, как там его… Роберта Даниловича, точно. И вот интересно, почему он ей солгал. Он ведь неплохой целитель. Мишка узнавал. Грамотный. И с лицензией лекарской у него полный порядок. И плевать на лицензию, главное, что наша квартирная хозяйка о нём весьма тепло отзывается. А уж она-то всё, в округе происходящее, знает. И будь Роберт Данилович криворукой бездарью, это не получилось бы скрыть.
Значит, целитель как минимум нормальный.
Тогда почему?
— Мне… мне предложили мази, которые размягчат кожу.
— Проблема не только в мягкости. Эластичность — это скорее следствие более глубоких повреждений. Впрочем, кажется, я слишком увлёкся… — Николя спохватился, что сказал лишнего. — И не знаю всех обстоятельств…
Дерьмо это, а не обстоятельства.
— Но руки можно вернуть? К нормальному состоянию? — Мишка первым сообразил спросить.
— К практически нормальному.
Татьяна подняла руки, повернула влево. Вправо. И осторожно, словно опасаясь повредить их, сжала в кулаки. Почти.
— Подвижность вернётся… почти полностью, как мне кажется, — Николя снял очки и принялся протирать стёкла. — Конечно, если вы профессионально играли на пианино, к примеру, то… боюсь…
— Без пианино я переживу, — поспешила успокоить Татьяна.
— Что нужно делать? — уточнил Мишка.
— Пока — я выпишу вам мази. Их изготовят тут же, при аптеке. Конечно, они обойдутся недёшево, но там используются некоторый особые ингредиенты… наша аптека имеет лицензию на торговлю препаратами особого списка.
А неплохо устроилась жандармерия.
— Я постараюсь сделать скидку, но… — Николя виновато развёл руками, словно стесняясь, что нам придётся платить.
— Деньги — как раз не проблема, — отмахнулся Мишка.
— Тогда хорошо. Мазь будете втирать дважды в день. После — обязательно перчатки, лучше всего тёплые. К сожалению, они скорее всего будут испорчены.
Потерю перчаток переживём.
— И запах не самый приятный.
— Не страшно. Вы бы знали, как они пахли… тогда, — Татьяна сказала и осеклась.
— Мне жаль, что вам пришлось пережить подобное…
— Ба, — сказал Тимофей, до того сидевший рядом с Метелькой, и что характерно тихо.
— А через неделю повторим. И да, очень рекомендую перебирать горох. Или бобы.
— Зачем? — вот тут не утерпел Метелька. — Мы чистый покупаем.
И кухарка имеется.
— Движения, — Николя пошевелил рукой. — Руки должны двигаться. Подойдёт и игра на том же пианино, но звучание будет своеобразным. Вышивка… это чуть позже. С бисером и иглой вы пока не справитесь.
Сказано это было спокойно и явно без желания обидеть.
— Но на будущее можете прикупить. Эффективность лечения во многом зависит от желания пациента исцелиться. И не только абстрактного.
— Та! — Тимофей кивнул, будто бы понял. — Ух!
Что-то он прямо разговорился сегодня.
— А… — Татьяна поглядела на Михаила, потом на меня. — Извините, я не знаю, как вас…
— Николай. Николай Степанович, — представился целитель и снова смутился. А ведь он довольно молод, пусть и старается казаться старше. Или не старается, но очки, халат этот сами по себе прибавляют лет.
— Татьяна Ивановна. Это мой брат Тимофей. При… том пожаре он получил травму, но не физическую…
— Понимаю, — Николай Степанович подошёл к кровати и наклонился. — Случается и такое. Молодой человек, добрый день.
Тимоха повернулся к нему. И опять показалось, что вот-вот он скажет что-то, что-то нормальное, такое вот, обычное.
— Рад знакомству, — Николай Степанович протянул руку. И Тимоха протянул свою навстречу. Рука целителя почти исчезла в лапище брата. — А вы сильны…
— Та!
— Он говорит что-либо ещё?
— Нет, — Татьяна покачала головой. — Отдельные слоги и только.
— А в остальном? Кушает сам?
— Сперва было сложно, но теперь да. Он вполне справляется. И… с одеждой тоже. Правда, пуговицы даются плохо, но… ещё рисовать стал.
— Отлично, — Николай Степанович не стал забирать руку, которую Тимоха радостно тряс. А вот вторую положил на макушку. — Птичка!
— Та? — Тимоха попытался запрокинуть голову.