Да уж, это вам не президентская гонка. Тут будут ставки повыше.
— И лишь последний, который был юношей пятнадцати лет от роду, выпил кровь Господню, и принял благословение. Тело его воссияло светом Божественным. И всем стало видно, что вот он, природный Государь.
Михаил Иванович замолчал.
А вот Капр Евстратович ус свой отпустил и нарочито спокойным голосом произнёс:
— То есть… выборы проводит Патриарх?
[1] Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова
Глава 23
Глава 23
Испания: Вчера вечером обнаружилась попытка взорвать испанскую палату депутатов. Два анархиста, француз и португалец были задержаны в ту минуту, когда клали взрывчатые бомбы на лестнице, ведущей в помещение зала заседаний. Виновники покушения оказались сильное сопротивление. Они были допрошены министром внутренних дел. Найденные бомбы конической формы в медной оболочке 5 сантиметров толщины и 14 высоты предназначались, как это видно из отобранных бумаг, ко взрыву палаты, сената и дворца. Население требует строжайшего наказания.
Екатеренбургская неделя [1]
Мне позволили выйти в сад.
Точнее не выйти, а вывезти. Метелька притащил кресло на колёсах, оказывается, тут до подобных додумались. И это, нынешнее, донельзя напоминало моё старое, правда, было более тяжеловесным, неповоротливым и никаких тебе ортопедических изгибов со специальными вкладками.
Но я и так доволен.
В палату я вернулся, так и не переговорив толком ни с Михаилом Ивановичем, ни с Алексеем Михайловичем, но явно дав большим людям пищу для размышлений. Ну а прямо спозаранку заявилась Светочка.
С банкой бульона, свежими булочками и чудесной идеей, что нам нужно погулять на свежем воздухе. Вот она-то и выпросила, что кресло это, что дозволение.
— Тебе удобно? — спросила она пятый раз кряду, когда коляска, подскочив на ступеньках, едва не перевернулась. До пандусов тут тоже пока не додумались.
Ладно, потом изобрету.
Вот разгребусь со всем и сразу. А про плесень надо будет Николя сказать. Он вроде толковый. Глядишь, и поймёт, что с этим делать-то. Может, и додумается до антибиотиков. И сказать поскорее, потому как мир стремительно летит в… и я с миром лечу. А куда прилечу — большой вопрос. Так хоть что-то в теории полезное сделаю.
— А Симеон где? — поинтересовался Метелька, потягиваясь.
Для прогулки нам выдали тулупы, но день сегодня на диво солнечный. Весна точно вспомнила, что всё-таки пора уже являть себя народу, и солнца плеснула щедро. Остатки снега ещё прятались среди голых ветвей кустарника, но то тут, то там на чёрных земляных проплешинах пробивалась трава.
И цветы.
— Он попозже подойдёт. Мы отъедем, — Светочка оглянулась на госпиталь.
— Боится? — не удержался Метелька и тоже оглянулся.
— Опасается. Он всё-таки в розыске.
— Даже так?
— Это совершенно несправедливо! — тут же воскликнула Светочка. — Он ничего дурного не делал…
— А за что в розыск?
— Не знаю. Просто… им нужно отчитаться!
Кстати, охотно верю. Отчётность — дело такое. Но что-то подсказывает, что в данном случае жандармы вполне в теме.
— А кто сказал, что он в розыске? — уточняю так, для понимания ситуации.
— Светлый, — Светочка пожала плечами. — Вчера. Он знает. У него друзья.
— В полиции?
— У нас везде друзья!
Мы с Метелькой переглянулись, но комментировать не стали. Вот… честно, чем дальше, тем больше подозрений вызывает этот гражданин Светлый. И трогать его не трогают, и друзья эти…
Но Светочке подозрения озвучивать смысла нет.
Оскорбится.
— Если так, то ему не страшно? Ну, сюда приходить? — Метельке приходилось налегать на коляску всем своим вестом, потому что то ли ось заржавела, то ли конструкция сама, но двигалась она тяжко.
— Мы не боимся опасности!
Ага, презираем и плюём ей в наглую харю.
— Речь не о страхе, — говорю. — А о здравом смысле. Зачем рисковать, если можно не рисковать? В конце концов, жандармов тут и вправду много…