— А этот ребенок, — Мишка перешёл к третьему мертвецу. — Видишь?
— Нет, — я покачал головой.
— Он в гимназической форме…
Не знаю, как он понял, что эти зелёные лохмотья — гимназическая форма.
— Они умерли не сразу. Смотри, мальчик пытался выбраться. Возможно, он был худым, надеялся, что сумеет протиснуться через прутья.
Он так и лежал, застряв в них. И…
Чтоб тебе…
Я надеюсь, что хозяйка этого места ведет свой счёт, который и предъявит ублюдку. Я тоже не хочу признавать его отцом, потому что…
— Не понятно, что они делали тут.
— Понятно, — я распрямился. — Как раз это и понятно. Смотри, парень-гимназист, молодая девушка и солидный мужчина в дорогой одежде из изменённых тканей. Полагаю, она с особыми свойствами. К примеру, не страдает от каменной пыли…
— Маг?
— Маг. Тот маг, который должен был сделать работу.
И судя по стеле, он её сделал.
— А…
— А это — его стимул сделать работу быстро и хорошо, — у меня дёрнулась щека, потому что я увидел на месте этой девчушки Татьяну. И Метельку. Он теперь тоже гимназист. И потому представилось очень даже легко. — Он взял в заложники его семью. Одно дело, когда части, но собирая… маг ведь не идиот, он бы понял, что это — что-то запрещённое. Что-то нехорошее… в здешнем мире, в… и там, помнишь? Там тоже были цепи. А значит, был бы тот, кого в этих цепях держали. Нормальный человек отказался бы от такой работы.
— А его заставили.
Мишка буквально почернел.
— Именно. Или… смотри, ту штуку поставили не сразу. Скорее всего. Сперва были бы какие-то пробы, маленькие эксперименты. Никто ж не будет вбухивать столько сил в сугубо теоретическую фиговину. Так что сначала маленькие башни, потом эта здоровая.
Я замолчал, формулируя мысль.
— Она не в один день встала. Но ведь заработала же. Зачем тогда мага держать? Его семью вот? Он ведь держал.
Я огляделся. Теперь, когда я оказался внутри камеры, стали видны детали. Длинные деревянные настилы. Нары? Мусор какой-то на них. Труха. Значит, были матрасы, одеяла.
А вон и стол.
И ведро.
— Пленники — это ещё та морока. Их и кормить надо, убирать надо. Вон, ведро выносить каждый день. Плюс ещё и напасть могут. Даже самый слабый человек напасть может. Или заболеют да помрут. Ну и тени. Для них маги — лакомый кусок, то есть ещё и защищать их приходилось. Зачем?
Мишка поглядел на останки.
— Хотя бы… хотя бы затем, чтобы убедиться, что всё работает, как должно. Смотри, проект и вправду большой. Новый. И пусть даже расчёты проводили… не могли не проводить, но всегда остаётся вероятность ошибки. Или необходимость что-то подправить, усовершенствовать.
А найти того, кто сможет подправить и усовершенствовать не так и просто.
— Вспомни, — Мишка оглядывался. — Банки. Они заполнялись неравномерно. Значит, и потоки энергетически тоже шли неравномерно. А дисбаланс опасен. Он может привести к саморазрушению системы. Любой системы… тонкая же настройка может длится месяцами, если не годами.
— И закончена она, судя по всему, не была.
В противном случае, мертвецов убрали бы.
— Да, — согласился Мишка. — Твой отец… ощущение, что он просто ушёл. Собирался вернуться. Но не вернулся…
И отнюдь не по собственной воле.
Глава 7
Глава 7
Городовой есть блюститель порядка и благочиния и страж, оберегающий личность и собственность каждаго. Чтобы оправдать на деле столь высокое назначение, всякому городовому необходимо:
а) Питая в душе своей непоколебимую преданность ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, исполнять службу ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА по совести, заботясь постоянно о том, чтобы находиться при деле не для виду только, а для действительной пользы.
б) Вести жизнь честную, ни в чем не зазорную, воздерживаться от пьянства, соблюдать опрятность и быть всегда одетым по форме… [1]
Инструкция городовым
Мертвецов мы потащили к выходу. Мишка решительно заявил, что, мол, не дело это, и после смерти воли не давать. А я не стал возражать.
Иногда с братцем лучше было не спорить.
Он, стянув куртку, завернул в неё останки девчонки, и понёс бережно, будто бы ей было уже не всё равно. А может, и не всё равно.
Не знаю.
Я… я осматривался. Я вышел из клетки. Честно, даже мне, даже с открытой настежь дверью в ней было неуютно. Я не мог отделаться от ощущения, что эта дверь того и гляди захлопнется.
И что я сам останусь здесь.
И что буду подыхать так вот, долго, мучительно, понимая, что выхода нет. Они ведь не одновременно умерли. Старик — во сне, уж больно поза расслабленная. Девчонка? Думаю, что вряд ли сильно позже. А может, даже вместе. Уснула и не проснулась. А вот паренек, судя по всему, ушёл последним. Иначе его бы вытащили, помогли бы освободиться.