И вправду, машина раскалилась изнутри. И обычная вонь — бензина, солярки, металла и ещё чего-то — сделалась столь резкой, что перекрыла остатки запахов с той стороны.
— Мишка, как домой соберешься, езжай другой дорогой, — я забрался на заднее сиденье.
Метелька давно уж облюбовал переднее, рядом с водителем.
— С чего вдруг?
— Не знаю. Тип этот… он странный.
— Обычный городовой, — Мишка не спешил трогаться. Он распахнул все двери, надеясь, что ветерок хоть как-то охладит внутренности машины.
— Не скажи… любопытный больно. Чтоб…
Уехать бы прямо сейчас, пока дяденька городовой до телефона не добрался, но дом надо выкупать. И что-то подсказывало, что прямо сейчас.
— К адвокату возвращаемся, — я прикрыл глаза, пытаясь сложить в голове разрозненные факты. — Задаток оставить, чтобы дом не ушёл. А лучше сразу и купчую.
— Согласен, — Мишка захлопнул дверь и сразу стало жарче. — Плохо, что налички я не брал.
— Чек выпишешь.
С новыми документами, выправленными Карпом Евстратовичем, жить стало проще. Во всяком случае, в банке, где Мишка открыл счёт, их приняли.
И книжку выдали чековую, пухлую, с желтыми рыхлыми страницами, которые Мишка долго щупал и хмыкал. Верно, предыдущая крепко от нынешней отличалась. Но уж как есть. На счёт отправили две тысячи, чтоб не слишком много, если кто интересоваться станет. Вполне себе объяснить остатками наследства можно. Или заработанное честным трудом хорошего автомеханика. Так они там и лежали. И вот, пригодились.
До адвокатской конторы, что занимала крохотную комнатушку на первом этаже доходного дома, мы добрались быстро. Дальше — и того проще.
Бумаги.
Договор.
И нескрываемая радость круглолицего поверенного.
— Чудесный, просто чудесный выбор… — повторял он, смахивая со лба испарину. — Документы будут готовы в самое ближайшее время. Могу и почтою отправить, если адрес…
Я отвернулся к окну.
— Сав? — Метелька тоже у него застыл. — Мне ж не кажется?
— Не кажется, — шёпотом ответил я.
У Мишкиной машины крутились пацаны. Оно, конечно, ничего удивительного. В городке этом автомобили пусть и не были совсем уж дивом дивным, но внимание привлекали. И стайка мальчишек, окружившая Мишкину колымагу, вполне вписывалась в реалии. Вон, под днище заглядывают, зеркала крутят, что-то говорят, размахивая руками. Кто-то даже фигурку на носу подёргал, прочность проверяя.
— Может…
— Не может. Вон, глянь… у гостиницы, — я кивнул. — Видишь, какая стоит? А они тут крутятся…
Ярко-красный «Руссо-Балт» выглядел куда роскошней и интересней нашей старушки. И шофёра, который отпугнул бы шпану, поблизости нет. Но его словно и не видят.
Странно.
Не люблю странности.
— Миш, мы на улицу, — сказал я, потянув Метельку за собой. — Пойдём, пока колёса не открутили…
Наблюдатель обнаружился там же, чуть в стороне, в тени старого тополя, ветви которого опустились под собственной тяжестью этаким шатром. И парень в широких штанах да кепке, на самые глаза надвинутой, прислонился к стволу, почти неразличимый в этой зелени.
Нас он заметил сразу, коротко свистнул. И дворовые мальчишки россыпью бросились в разные стороны. Интересно. Очень интересно и…
— Как за город выберемся, — сказал я довольному Мишке. — Готовься.
— Сдаётся, ты преувеличиваешь…
Если бы.
[1] Инструкция городовым Московской полиции. — Москва: Тип. при Канцелярии Московскаго обер-полицеймейстера, 1883
Глава 8
Глава 8
На Всехсвятской улице в дом Калинина забрался неизвестный, где похитил 6 кусков холста и несколько кусков шелковой и шерстяной материи. Преступник был задержан с поличным на той же улице. Это — лишенный всех прав тульский мещанин Николай Андреев Корнилов, 24 лет, известный в воровском мире под кличкой «Лютый». Корнилов был доставлен в первую часть, а потом в сыскное отделение, для дальнейшего расследования и регистрации.
После долгого запирательства Корнилов сознался в краже. Своими «художествами» он хорошо известен сыскной полиции по части воровства со взломом.
Тульское утро [1]
Машина заглохла.
Нам позволили убраться из города, что правильно, потому как в городе нас брать — шумно и муторно, и на кой привлекать излишнее внимание? Городишко, в котором жил Савка, оказался не таким и маленьким. Тихим. Провинциальным. Вполне себе благополучным.
Площадь, окружённая каменными особняками. И улочки, протиснувшиеся мимо них же, разрезающие каменное кольцо центра на отдельные сегменты.