— Метелька! — окликнул я Метельку, который эти кости разглядывал. Череп поставил на пол, рядом — второй, поменьше, но по очертаниям такой же.
Зачем ему кости?
Хотя… это ведь тот самый материал, из которого можно сделать краску. Или не краску, но что-нибудь ещё, полезное в артефакторном деле. О том, почему они такие чистые, лучше не думать.
— Метелька, может, ты наверх? Если проход…
— Я с вами, — Метелька черепа оставил. — С вами оно как-то… привычней. А то и вправду, вдруг там какая тварюга, которая с ума сведёт? Ну, как эта тётка говорила.
Разумно.
Тварей Тьма не обнаружила, но я не настолько самонадеян, чтобы решить, будто их вовсе нет. Скорее уж, если что-то и было, то оно могло спрятаться, ощутив силу Тьмы. Поищем.
Обязательно поищем.
Хотя бы для понимания, насколько оно опасно для окружающих и можно ли оставить этаким сторожем.
— Найдёшь? — поинтересовался я у Тьмы, которая точно не желала вылезать. И нежелание её было щедро приправлено страхом.
Вот что он такого делал, что настолько мощная тварюга до сих пор дрожит?
— Выход. Та сторона. Ведь дует же.
Сказал и понял, что и вправду дует, что энергия кромешного мира просачивается, пусть и не трогая руны, верно, этот момент отец тоже продумал.
Но вот…
А если… я в кино видел, как пламя свечи указывало направление. Свеча нам тут не поможет, но это если обычная. Но сама идея…
— Мишка, Метелька, давайте в центр.
Комната разделена… так, думай. Руны… руны я читать не умею. Мишка, судя по тому, как долго он на них пялится, почесывая подбородок, тоже не особо втыкает, что там написано. Подозреваю, тут нужен или ещё один гений, или хотя бы человек с университетским образованием.
У Тимохи образование было, но…
В общем, потом прочтём.
Может, я после гимназии в университет поступлю, хотя, конечно, я всё-таки не по научной части. Ладно. Руны рунами, а сила силой. И я вытянул руку, создав на ладони бледную тень-свечу с ещё более бледным венцом призрачного пламени.
Моя сила откликается на ту, иную, и значит, что-то… может, что-то и покажет.
Пламя качнулось. Присело.
Не знаю, как это работает, но свечка вышла вполне натуральной, кривоватой, с восковыми потёками. Огонёк потрескивал и то приседал, то вытягивался. Ага, я медленно повёл рукой вправо, и пламя, словно возражая, вытянулось влево. Прям нитью легло.
И если влево? Так, стало больше… и нить тоже больше.
— Что ты делаешь? — поинтересовался Мишка.
— Понятия не имею, — я старался своим не врать. — В теории ищу, откуда сквозит. Там и должен быть проход.
Только сумеем ли мы его открыть?
Нить силы тянулась и я сделал шаг.
Второй.
И ещё… по чистому полу. К стене. И стена эта выглядит вполне цельной. Но теперь я явственно ощущал, что сквозит именно оттуда. Огонёк силы разгорался, и вот уже не одна, но целый пучок нитей потянулся к этому камню.
Метелька, хмыкнув, вытащил револьвер.
Камень гладкий.
Тут ни краски, ни вообще каких-либо следов, вот только нити силы расползаются по нему, что вьюнок, обнимают, сплетаясь в единое полотно.
— Сим-сим откройся, — буркнул я, увеличивая поток силы. Кровь? Да нет, вряд ли. Дырявить себя — так себе удовольствие. И если там, в подвале, была нужна защита, то здесь отец вряд ли кого опасался.
А если так, то зачем оно?
И да, сквознячок усилился. И Мишка, поёжившись, буркнул:
— Ты и вправду собираешься вот прямо сейчас туда сунуться?
— А есть варианты?
— Закрыть. И вернуться позже. Подготовиться.
Логично, если так-то.
— Боюсь, я… не уверен, что смогу это закрыть. А потом — открыть. И как готовиться? За Еремеем съездить? Значит, и Таньку со Светкой придётся. И в гостинице где-нибудь они точно не усидят. А мы… так-то… вон, Призрак есть.
Тьма.
Будет кто на той стороне, скажут. Если опасный, то не полезем. Если мелкий — подкормятся.
Тьма уже видела трещину и, позабыв о страхе, замерла перед ней, принюхиваясь. Невидимый ветер шевелил туман в её гриве, и Тьма щурилась, вдыхая его.
— Чтоб тебя… — буркнул Мишка.
И дверь открылась.
Глава 5
И принёс ворон воды живой да воды мёртвой. Полил он тело богатыря мёртвою водой, и затянулись раны его. Полил живою — и открыл богатырь глаза.
Ладно, не дверь.
Полынья.
Только здесь она выглядела, как мутное зеркальное полотнище, выступившее из стены. И поверхность полыньи была гладкой, мёртвой. Я протянул руку, касаясь. Силу тянет. И значит, живая вполне.