Роберт Данилович явился к полудню. Извозчик высадил его у госпиталя, и Роберт Данилович, вытащив зеркальце, тщательно осмотрел породистую свою физию. А ведь на первый взгляд — приличный человек. В костюме.
Костюм тёмно-зеленый в узкую полоску.
Рубашечка сияет, что снег на горных вершинах. В руке — букет. В общем, жених, как он есть.
И чую, не зря я снова Карпа Евстратовича побеспокоил. Может, конечно, перестраховываюсь, но что-то не нравится мне этот тип и его назойливость. Да и в целом ситуация. Ну и иные темы для бесед найдутся, которые бы побеседовать без лишних ушей. Вещицы-то мага я не передал. Вот забыл просто. Аж самому от этого совестно. Но встреча состоится вечером, потому как Карп Евстратович — человек занятой.
Да и мне есть, чем заняться.
Смотрю вот, как Роберт Данилович идёт по дорожке, неспешно так. Раскланивается с редкими пока пациентами. Госпиталь возобновил работу, но смотрю, что здесь не очень людно. Всё же репутацию ему подпортили. Жандармов-то сюда отправляют, а вот прочий люд ещё опасается, держится в стороне, предпочитая другие заведения.
И зря.
Мы тут хорошо всё вычистили.
Я остаюсь на лавочке под деревцем. Но Тьму выпускаю. Да и Призраку пока разрешаю побегать. Госпиталь — место такое, сюда раненых да болящих свозят, а кровь и страдания — отличная приманка для мелких тварей. И Призрак с радостью ныряет в плотный кустарник, откуда спустя мгновенье доносится сперва нервный писк, а следом и довольное чавканье.
Интересно, теней манерам стоит обучать? Или и так сойдёт?
А вот за Робертом, свет, Даниловичем мы приглядываем. Не особо-то он и торопится. У дверей вот остановился, чуть поморщившись, как человек, которому предстоит дело важное, хотя и не совсем, чтобы приятное.
Может, ну его?
Следить, смотреть… пусть сразу сожрёт и всё?
Тьма радостно согласилась, что вариант отличнейший. Что человечек — так себе человечек. И стоит ли возиться?
Стоит.
Уж больно как-то оно одно к одному.
— Снова вы, Роберт Данилович, — а на крылечке появился Николя. Хмурый такой. Недовольный. И видно, что встреча эта не в радость. И что даже где-то он через себя переступает. Сгорбился, руки в карманы сунул и на Роберта глядит с прищуром. — Что-то вы к нам зачастили. Никак, на работу желаете устроиться?
— Ну что ты, Николушка, — а вот Роберт произнёс имя насмешливо. И фамильярность даже мне ухо резанула. — Куда уж мне и сразу к вам. Я к вам талантом не вышел… или грехами?
Интересненько.
Но Тьме запрещаю подходить близко. Как-то вот в прошлый раз Елизар её заметил. Может, это, конечно, индивидуальная особенность. А может, целители и могут почуять чего-нибудь этакого. И Тьма, со мной согласившись, ловко карабкается по каменной стене, чтобы забиться под подоконник. Вспархивает пара голубей, но на них целители внимания не обращают.
— Мои грехи — это мои. Что тебе от Татьяны надо?
— Она — красивая свободная женщина. Я — свободный мужчина. Причём, в отличие от некоторых, свободный не только от уз брака, но и от любых иных.
И снова — намёк.
А Николай Степанович понимает, кривится, но не спешит ответить.
— Ей неприятна твоя назойливость.
— Она так сказала?
— Я вижу. Роберт. Я, конечно, и наворотил дел в прошлом, но оно и к лучшему вышло. Поумнел вот. Опыта набрался. Знаешь, они ведь не соврали тогда, когда говорили, что мне будет, куда способности применить.
— Рад за тебя.
— И я своё слово держал. Работал за совесть.
— Восхищён.
— Поэтому, верно, дар мой не только вернулся, но и стал… иным. Скажем, я научился видеть некоторые… следы в организме. К примеру, следы внешнего воздействия.
Николя замолчал, глядя на старого знакомого — а я тень готов сожрать без соли, если они не знакомы — поверх очков.
— Договаривай уже, — бросил Роберт с раздражением.