Говорю ж, с виду — приличнейший человек.
— Учился. Отметки отличные. Характеристики тоже самые положительные. Отмечали его старательность и усердие. Ещё во время учёбы был принят на должность младшего целителя в госпитале святой Матроны, который на набережной.
Киваю, хотя не имею понятия, что там за госпиталь.
— Там прослужил без малого три года. Репутацию имел безупречную. Выдержал экзамен на звание целителя. И на этом всё. Одним днём уволился и отбыл.
— Куда?
Карп Евстратович покачал головой.
— В заявлении указано, что в Тверь, ухаживать за престарелой тётушкой. Но правда ли это, не скажу. Время нужно. К сожалению, пока я могу изложить лишь факты. Но направлю кого-нибудь, чтобы побеседовал с прежними коллегами. Да и в принципе… о наличии жены тоже достоверной информации нет. Если брак был заключён не в столице, а где-то кроме…
То бумаги о его заключении будут у самого Роберта Даниловича. Тут нет центральной базы, в которую можно подать запрос. А пожениться можно и в какой-нибудь махонькой сельской церквушке, где на месте и повенчают, и свидетельство о том составят за подписью священника и какого-нибудь местечкового старосты.
— Вы ж… — гляжу на Карпа Евстратовича искоса. — Вы ж не будете против, если я пригляжусь к этому типу?
— Если только приглядитесь.
Он поморщился и всё же озвучил.
— Очень вас попросил бы не убивать его. Пока…
— Думаете, что появился эликсир номер шесть?
Который тоже решили испытать на одарённых.
— Не исключаю того, — Карп Евстратович поднял свой портфель. — Савелий… вы, безусловно, весьма щедро одарены… от природы или от вашей… покровительницы… однако прошу вас проявлять крайнюю осторожность. Если этот человек и вправду связан с Алхимиком…
А через него со всем, что творится в Империи.
— …он единственная наша нить.
— А лаборатория? Была ж лаборатория? Вы ж проследили, вроде… ну, куда её вывезли.
— Вроде. В том и дело, что эту лабораторию не использовали. А когда начали… в общем, она вчера и взорвалась.
Ага.
Три раза.
И…
— Карп Евстратович, — я почесал переносицу. — А знаете… вы ж о мне никому не докладывали? Ну… кроме Алексея Михайловича?
— Не докладывал, — Карп Евстратович поднялся, сунувши под мышку портфель. — И не собираюсь. Верней вовсе уж не получится. Вы у нас прошли свидетелем. А после записаны в осведомители. Так часто делают. Всё же начальство требует работы, плана по расширению агентской базы. Не переживайте, половина ваших революционных знакомых в них же числится. Так что, упусти я вас, это вызвало бы вопросы. А вот о прочем… есть у меня подозрение, что не нужно привлекать к этому делу новых людей. Да и со старыми бы разобраться.
Вот-вот.
И у меня такое же чувство. Сквозит у них там, в третьем отделении. И нехило.
— Поэтому… ещё раз прошу. Аккуратней.
— А с водой чего? — уточняю на всякий случай, ибо Николя моё предложение всерьёз не принял. Мол, сказки это всё.
— С водой? — Карп Евстратович даже не сразу понимает суть вопроса. А поняв, отмахивается. — Тут уж сами решайте. Я не советчик. Только… главное, не заиграйтесь.
Хороший совет, однако.
Актуальный в нынешних реалиях.
Глава 22
Да, милостивые государи, живем мы с вами в Петербурге долго, коренными петербуржцами считаемся, и часто случалось нам проезжать по Сенной площади и ее окрестностям, мимо тех самых трущоб и вертепов, где гниет падший люд, а и в голову ведь, пожалуй, ни разу не пришел вам вопрос: что творится и делается за этими огромными каменными стенами?
Покинув больницу уже в сумерках, Роберт Данилович остановился на ступенях, явно задумавшись о чём-то своём, простым людям недоступном. Вот поморщился — видать, мысли были не из приятных, и распахнул зонт. С полудня город накрыла серая зыбь то ли дождя, то ли той воды, что просто пропитывает воздух и всё-то, до чего дотянется. Небо набрякло. И косматые обвисшие бока туч почти легли на крыши. Такой погодой хотелось не отираться в мокрых кустах, но сидеть за круглым столом, попивая чай. Поэтому нелюбовь моя к найлюбезнейшему Роберту Даниловичу с каждой минутой, с каждой каплей, что падала за шиворот грязноватой рубахи, лишь крепла.
Но вот он решительно шагнул со ступеней и неспешною походкой, как человек, которому торопиться вовсе некуда, направился к дороге. Чтоб его… если возьмёт извозчика или мотор, то слежке моей конец. Нет, я вернусь, завтра, и с Мишкой, но обидно же.