- Барахло, - буркнул Кармайкл, но на этот раз это прозвучало скорее как абстрактное ругательство, не нацеленное конкретно на меня.
Мёрфи недовольно смотрела на меня.
- Ты все продолжаешь говорить "она". С чего, черт подери, ты так в этом уверен?
Я махнул рукой в сторону спальни.
- Потому, что ничего, хотя бы отдаленно напоминающего эту гадость, не добиться, если ты не ненавидишь жертву. Сильно ненавидишь, - ответил я. Женщины по части ненависти дадут сто очков вперед любому мужчине. Они умеют лучше фокусировать ее, лучше излучать. Черт, да ведь ведьмы куда злобнее колдунов. В общем, мне это сильно напоминает женскую месть.
- Но это мог совершить и мужчина, - не сдавалась Мёрфи.
- Ну... - замялся я.
- Боже, Дрезден, ты настоящая свинья. Шовинист.
Неужели такое могла совершить только женщина?
- Ну... нет. Вряд ли.
- Вряд ли? - ухмыльнулся Кармайкл. - Тоже мне, эксперт.
Я хмуро посмотрел на них обоих.
- Знаешь, Мёрф, мне как-то не приходилось изучать того, что нужно для того, чтобы взорвать чье-нибудь сердце. Можешь не сомневаться, как только мне предоставится такая возможность, я дам тебе знать.
- Когда ты сможешь сказать мне что-нибудь еще? - спросила Мёрфи.
- Не знаю, - я поднял руку, предупреждая следующий вопрос. - С этими штуками никогда не знаешь наверняка, Мёрф. Такие номера не проходят. Я даже не знаю, смогу ли я вообще сделать что-нибудь, не говоря уже о том, сколько времени на это потребуется.
- За пятьдесят баксов в час я бы не советовал вам слишком тянуть с этим, - прорычал Кармайкл. Мёрфи покосилась на него. Она не то, чтобы соглашалась с ним, но и не укоротила ему язык.
Я воспользовался этой возможностью, чтобы перевести дух и успокоиться. Потом снова посмотрел на них.
- О'кей, - вздохнул я. - кто они такие? Жертвы?
- Вам это знать не обязательно, - буркнул Кармайкл.
- Рон, - вмешалась Мёрфи. - Я бы не отказалась сейчас от кофе.
Кармайкл повернулся к ней.
- Ну, давай, Мёрф. Этот парень тебя за нос водит. Ведь не думаешь же ты, что он в состоянии сказать хоть что-нибудь, заслуживающего внимания, нет же?
Мёрфи смерила потное, раскрасневшееся лицо своего напарника ледяным взглядом, способным пошатнуть мужика даже на шесть дюймов выше ее самой.
- Без сливок, два куска сахара.
- Чтоб вас, - сказал Кармайкл. Он злобно покосился на меня (избегая, правда, при этом встречаться со мной взглядом), сунул руки в карманы брюк и вышел из номера.
Неслышно ступая, Мёрфи проследовала за ним до двери и закрыла ее. В гостиной сразу же сделалось темнее и теснее; ухмыляющийся призрак давешней шелковой близости витал в запахе крови и памяти о двух мертвых телах в соседней комнате.
- Женщину звали Дженнифер Стентон. Она работала на "Бархатный Салон".
Я присвистнул. "Бархатным Салоном" называлась дорогая служба эскортных услуг, которой заправляла женщина по имени Бьянка. На службе у нее состояла стая красивых, обаятельных и весьма сообразительных девиц, которыми она снабжала самых богатых местных мужчин по таксе в несколько сотен долларов в час. Бьянка торговала таким женским обществом, какое большинство мужчин видит только по телевизору и в кино. Еще я знал, что в Небывальщине она является весьма и весьма влиятельной вампиршей. В общем, она обладала Властью с большой буквы "Б".
Прежде я уже пытался объяснять Мёрфи концепцию Небывальщины. Она так и не поняла ее до конца, но все же усвоила, что Бьянка в некотором роде вампирша, периодически сражающаяся за территорию. Мы оба прекрасно понимали, что, если в дело вовлечена одна из Бьянкиных девиц, без нее самой здесь тоже не обошлось.
Мёрфи не стала ходить вокруг да около.
- Это может быть одной из Бьянкиных разборок?
- Нет, - сказал я. - Если только она не повздорила с человеком-колдуном. Вампир, даже вампир-колдун ни за что не устроит ничего подобного за пределами Небывальщины.
- Но она могла конфликтовать с человеком-колдуном?
- Не исключено. Но на нее это не похоже. Она не так глупа, - я не стал говорить Мёрфи о том, что стараниями Белого Совета вампирам, trifled со смертными магами, не удается прожить достаточно долго, чтобы успеть проболтаться об этом. Я вообще не рассказываю обычным людям о существовании Белого Совета. Еще не время. - И потом, - добавил я, - если кто-то хотел навредить Бьянке, напав на ее девиц, ему стоило бы укокошить девушку, оставив клиента целым и невредимым, чтобы тот разболтал об этом всему свету. Это нанесло бы куда больший ущерб ее бизнесу.
- Гм, - только и сказала Мёрфи. Я не убедил ее, но она записала все мои соображения.
- Кто был мужчина? - спросил я.
Пару секунд Мёрфи молча смотрела на меня.
- Томми Томм, - сказала она, наконец, ровным голосом.
Я удивленно посмотрел на нее: имя мне ничего не говорило.
- Томми Томм, - повторила она. - Телохранитель Джонни Марконе.
Теперь во всем этом забрезжил какой-то смысл. "Джентльмен" Джонни Марконе оказался царем горы после того, как семья Варгасси сошла на нет в результате внутренних междоусобиц. Департамент Полиции видел в Марконе блаженную передышку после долгих лет безжалостной борьбы и кровавых поединков с Варгасси. Джентльмен Джонни не позволял у себя в организации никаких эксцессов и очень не любил, чтобы в городе орудовали независимые одиночки. Карманники, медвежатники и наркодилеры, не входившие в его команду, или каким-то образом меняли свои убеждения и пристраивались к нему под крылышко, или просто исчезали, и больше о них никто ничего не слышал.
Марконе оказывал на преступность цивилизующее воздействие - и там, куда он дотягивался, масштабы ее заметно возрастали. Как чертовски проницательный бизнесмен он содержал целую армию адвокатов, ограждавших его от закона баррикадами свидетелей, бумаг и магнитофонных записей. Копы никогда не высказывали этого вслух, но порой казалось, что им почти неохота преследовать его. В конце концов, Марконе был куда лучше единственной альтернативы - анархии в преступном мире.