Корпуса и бригады восстанавливали свою боеспособность. В ходе Курской битвы армия безвозвратно потеряла 130 танков; подбитые, но еще пригодные к эксплуатации машины, отбуксированные на СПАМ, предстояло отремонтировать и ввести в строй. Дынер обещал закончить работу в конце июля и слово свое сдержал. К началу наступления ремонтники довели число боевых машин до 500 единиц[183].
Если быть более точным, то боевой состав армии выглядел так: 3-й механизированный корпус имел 226 танков, 11 392 солдата и сержанта, 2013 офицеров; 6-й танковый корпус — танков 138, солдат и сержантов 6113, офицеров 1254; 31-й танковый корпус — танков 142, солдат и сержантов — 3334, офицеров 814[184].
Катукову очень хотелось, чтобы особо отличившиеся корпуса армии — 6-й танковый и 3-й механизированный — пошли в новое сражение гвардейскими. 18 июля 1943 года Военный совет армии представил их, к званию гвардейских. Этим же решением 1-я гвардейская танковая бригада представлена к ордену Ленина, 49-я и 22-я танковые, 1-я и 3-я механизированные бригады — к ордену Красного Знамени[185].
К предстоящим боям советские войска готовились основательно. Наша разведка располагала сведениями о том, что противник сосредоточил в районе Харькова и Белгорода крупную группировку войск в составе 18 дивизий, в том числе 4 танковых дивизий, и других частей и подразделений, входивших организационно в 4-ю танковую армию и оперативную группу «Кемпф»[186].
Немецкие войска, перешедшие к жесткой обороне по реке Ворскле, на рубеже сел Солдатское, Герцовка, Каменный Лог, имели в первой линии три пехотные дивизии — 255-ю, 332-ю и 167-ю, ближайшие оперативные резервы — две танковые дивизии дислоцировались в селах Мощеное и Томаровка (19-я тд), Орловка и Бессоновка (6-я тд)[187].
Планирование наступательной операции, получившей кодовое наименование «Румянцев», началось заблаговременно. 22 июля в штабе Воронежского фронта состоялось совещание командующих и членов Военных советов армий, на котором заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков изложил план предстоящей наступательной операции Воронежского и Степного фронтов на Белгород и Харьков. Операция имела целью разгромить белгородско-харьковскую группировку противника и создать условия для освобождения Правобережной Украины.
На этом совещании Катуков получил оперативную директиву, согласно которой 1-я танковая армия вводилась в прорыв и развивала успех 5-й гвардейской армии в общем направлении на Томаровку, Богодухов, Валки[188].
Возвратившись в штаб, Михаил Ефимович сразу же стал действовать — первым делом проинформировал своих помощников о предстоящем контрнаступлении, вкратце рассказал о замысле операции, закончив свою речь словами: «Нас ждет Украина!» На подготовку к наступлению отводилось всего десять дней. За это время предстояло проделать огромную работу: довести до штатного расписания материальную часть, пополнить части и соединения людьми, проработать со штабами всех степеней вопросы взаимодействия, в первую очередь со штабами 5-й и 6-й гвардейских армий, 5-й гвардейской танковой армии, 5-го гвардейского стрелкового корпуса.
Прикрывать с воздуха 1-ю танковую армию должна была 2-я воздушная армия. Увязка взаимодействия с командованием наземных войск всегда проходила более или менее оперативно и своевременно, несколько хуже обстояло дело с войсками воздушными. Это связано было с тем, что аэродромы не всегда успевали подтягивать к ушедшим вперед наступающим армиям. Поэтому Катуков пригласил к себе в первую очередь командующего воздушной армией Красовского. Вместе с ним были отработаны все детали взаимосвязи на разных этапах развития наступательной операции.
Взаимодействию с различными родами войск Михаил Ефимович придавал особое значение, в одном из своих докладов на фронтовом совещании он отмечал: «В подготовительный период все вопросы взаимодействия отрабатывались, как правило, личным общением командиров и ответственных офицеров штаба. Увязка всех вопросов проводилась методом совместной работы танковых, пехотных, артиллерийских и саперных офицеров взаимодействующих частей, соединений и штабов. Командиры соединений, штабы корпусов и бригад на местности отрабатывали вопросы взаимодействия со штабами стрелковых корпусов и стрелковых дивизий. Весь офицерский состав тщательно изучал местность в направлении предстоящих действий, а на рекогносцировках участвовали все до командира танка включительно»[189].