Рассмотрев огневые возможности каждой бригады, полка, батальона, — взвесив практически все — и опыт командиров, и обеспеченность частей боеприпасами и горюче-смазочными материалами, — приняв во внимание работу тыла в условиях наступления, Катуков продиктовал начальнику оперативного отдела Никитину боевое распоряжение:
«Обращаю особое внимание командиров корпусов на создание противотанковой обороны и требую, в первую очередь, в передовую линию выставить противотанковую артиллерию, ПТР, команды истребителей танков. Танкоопасные направления до 5.00 19.08.43 полностью заминировать, взять под губительный противотанковый огонь. Боевые порядки соединений как на марше, так и в обороне плотно прикрыть зенитными средствами»[209].
Совершив ночной марш, части 1-й танковой армии сосредоточились в районе населенных пунктов Купьевахи, Новой Одессы и Губановки. В 8.00 началось наступление. Основной удар армия наносила по Ахтырке. Передовые части, введенные в бой, сразу же встретили упорное сопротивление противника, прикрывавшегося плотным заградительным огнем. При удобном случае немцы переходили в контратаки небольшими группами танков по 15–20 машин.
Рядом с 1-й танковой армией шла 27-я армия генерала С. Г. Трофименко. Вчера Сергею Георгиевичу хорошо помог Катуков, приняв на себя удар немецких «тигров». Но и сегодня немцы тоже набросились на 27-ю армию, удар она получила со стороны Ахтырки. Но Трофименко не придал этому значения, не проинформировал ни штаб фронта, ни своих соседей, очевидно, рассчитывал на свои силы — и оказался в тяжелейшем положении. Пехотные дивизии 7-й немецкой армии и части танковой дивизии «Великая Германия» зашли ему в тыл[210].
Бои в районе Ахтырки гремели до самого вечера. 1-я танковая продвинулась всего на 3–4 километра. 27-я армия практически застряла на месте, отбиваясь от немецких танков. На КП появился генерал Попель, находившийся в 31-м танковом корпусе. Положение там было незавидное после гибели комкора Черниенко. Корпус водил в бой полковник И. К. Жидков, но и у него силы были на исходе.
Выдыхались уже и немцы, у них тоже были исчерпаны резервы, под Ахтыркой не появлялись новые танковые и механизированные части. Бои еще продолжались целую неделю, и на это время командование Воронежского фронта передало 1-ю танковую армию в оперативное подчинение генерал-лейтенанту Трофименко, видимо рассчитывая на то, что ослабленные танковые части будут полезнее при совместном действии с пехотой. 6-й танковый и 3-й механизированный корпуса сразу же были задействованы в боях на Ахтырском направлении, а 31-й танковый, без двух бригад, остался на участке 6-й гвардейской армии[211].
После многодневных напряженных боев ахтырская группировка противника все же была разгромлена. Это позволило Степному фронту более успешно решать вопросы освобождения Харькова. 23 августа город освободили войска 53-й, 69-й и 7-й гвардейских армий.
После сдачи Харькова германское информационное бюро передало сообщение военного обозревателя: «Планомерная эвакуация Харькова вызвана принципиальной позицией германского военного командования на востоке, согласно которой отдельные области, а также населенные пункты отнюдь не имеют значения…
Сдача города в ходе изменения линии фронта в этом районе была совершенно естественным мероприятием, результатом чего является сокращение линий фронта и тем самым улучшение обстановки на фронте»[212].
Конечно, это было не выпрямление линии фронта, а настоящее бегство германской армии под мощными ударами наших соединений, и пропаганду Геббельса наш солдат воспринимал так:
Или так:
1-я танковая армия, безусловно, сыграла немаловажную роль в Белгородско-Харьковской наступательной операции, действуя в оперативной глубине, маневрируя корпусами и бригадами, командарм Катуков с успехом применял обходы и охваты отдельных узлов сопротивления противника, что позволяло избегать крупных потерь в тяжелейших сражениях.