Бондаренко спорить не стал, сел в лодку. При первом же взмахе весел суденышко вздрогнуло и, как бы оторвавшись от воды, неслышно помчалось вперед, оставляя за кормой узкий, кипящий след.
«Ну и силища. — покачал головой Рыгор. — Такому бы молот в руки!..»
Рыгор вздохнул, взвалил на плечи мешок и, придерживая его левой рукой, а в правой неся винтовку, решительно свернул на дорогу, что вела к родной деревне.
Над полем царил полумрак, моросил мелкий дождь, и Рыгор не торопился. Увидеть его здесь, в такой ранний час, вряд ли кто мог, и он, поравнявшись с бывшим Голузовым хутором, от которого сохранилось только несколько яблонь да разрушенный колодец, остановился и сбросил на землю мешок.
Спрятать парашюты он решил здесь, в колодце. Колодец был пуст, без воды, наполовину завален камнями, и хитрый Рыгор соображал: найдут немцы парашюты — не удивятся, ибо место отличное; не найдут — парашюты в сухом месте сохранятся целыми и невредимыми. А это столько шелка! Роту партизан одеть можно.
Вытряхнув парашюты из мешка, он бросил их в колодец, туда же столкнул большую гнилую корзину.
Оглянулся. Та же непроницаемая серая полутьма...
Рыгор подобрал пустой мешок, сунул под мышку — в хозяйстве понадобится.
...Дальше дорога шла под уклон, и идти стало легче. Из мокрой полутьмы расплывчато выступали первые деревенские хаты...
V
Андрей, а по-уличному просто Андрейчик, маленький, верткий человечишка лет тридцати пяти, удивился, увидав на пороге своей хаты Рыгора Войтенка. Рыгор приходился Андрею крестным отцом, и все же с момента начала войны они встречались редко.
— Заходи, крестный, заходи! — преодолев минутное замешательство, засуетился Андрейчик. — Как раз и Герасим вот у меня, ужинаем. Проходи, чарка есть.
— Нет, Андрюша, погодь, не до чарки, — таинственно прошептал Рыгор. — Выдь на минутку.
— Ну? — очутившись в сенях, прошептал и Андрей.
— Тут двое, в саду стоят, возле баньки... Из-за фронта прилетели. Сам видел, как их сбросили на парашютах. Недалеко от завода сели, на поле. А теперь вот пришли, спрашивают Лузгина. Знают, что он жил в этой хате.
Андрейчик обмер, и если бы не темень, Рыгор увидел бы ту мертвенную бледность, которая вдруг разлилась по его лицу.
— Ты чего молчишь, — торопил Рыгор. — Ведь люди ждут.
— А ты... ты сказал им... — дрожа всем телом, заикаясь, заговорил Андрейчик.
— Про Лузгиных? Сказал. Так и так, мол, расстреляли немцы. И Василя, и семью его. Все равно зайти хотят. На сутки или двое им укрыться нужно.
— Боже, Рыгор... но... нельзя же ведь! Хоть это и Лузгинова хата, да живу теперь в ней я...
— Ладно. Самогон у тебя есть?
— Есть, есть, Рыгор Иванович. Могу дать. Только возьми их...
— Вот что, — оборвал его Рыгор. — Скажи Герасиму, пусть ведет этих на хутор Шкринды... Нет, погодь, я сам ему скажу. Герасим! — позвал он, приотворив дверь.
Герасим, высокий, рыжий, неуклюжий мужик, неохотно вышел, спросил недовольно:
— Ну, чего?
— Иди за мной. Дело есть. Да быстрее.
Герасим подчинился. Рыгор вышел на крыльцо, тихо свистнул. Сразу же появились двое, с русскими автоматами, в русской военной форме.
Герасим попятился назад.
— Стой, не бойся, — за рукав удержал его Войтенок. — Это свои. И тебе нужно отвести их на хутор Шкринды. Понял? Через несколько минут и мы с Андреем туда явимся, только прихватим, что нужно. Люди, небось, проголодались...
— Ты, дед, не крути, — оборвал Войтенка худощавый парень, поигрывая автоматом. — Твои фокусы мне что-то не нравятся! Веди-ка лучше нас в хату.
— Ну, вот! — обиделся Войтенок. — Хочешь людям добра, так они...
— Ладно, старик, — вмешался второй. — Иди, собери, что нужно, а мы обождем. Только побыстрее.
— Неспокойно тут у нас. Как бы...
— А ты, дед, не пугай, мы не из пугливых. Действуй.
— Как хотите, — окончательно разобидевшись, вздохнул Рыгор. — Ждите.
Очутившись в тесной кладовой, где Андрейчик хранил самогон и сало, Рыгор вдруг сверкнул глазами, оглянулся на дверь, злобно прошептал:
— Ну, я вас угощу! Л-летуны!.. Наливай в эту, черную. Налил? Хорошо.
Рыгор пошарил в кармане полушубка, достал какой-то порошок, осторожно высыпал его в бутылку.
— Рыгор, ты это что? Да нас же...
— Цыц! Не твоего ума дело. Ведь я в твои дела не вмешиваюсь? А думаешь, ничего не знаю? — Рыгор мельком взглянул на Андрейчика. Маленькое остроносое лицо крестника медленно бледнело.
«Неужели попал в точку?» — подумал Рыгор.
Андрейчик испуганно залепетал: