Нет, сегодня Герману Герингу не до каких-то там авиабаз в Белоруссии, и фон Зейдлиц не боялся его комиссии. Его, обер-фюрера Зейдлица, беспокоило другое: советские диверсанты. Они все еще действовали в его районе. Но где? И кто они? Кадровые, отлично подготовленные солдаты? Или просто местные партизаны? Сколько их? И что они делают... Вот сейчас, в эту минуту? Подползают еще к одному мосту? Следят на дорогах за машинами? Закладывают под рельсы фугасы? Или, может, они уже тут, в гарнизоне, и сейчас это имение взлетит в небо вместе с ним, обер-фюрером Отто фон Зейдлицем?
От таких мыслей пробирала дрожь.
Единственным своим надежным помощником фон Зейдлиц считал теперь бургомистра Ползуновича-Вальковского, потому что никто лучше горбуна не знал местности и здешних людей, и мало еще кто так сильно ненавидел советскую власть, чем этот урод. А потому его надо было беречь, с ним надо было считаться. И обер-фюрер решил обсудить с бургомистром все наболевшие вопросы.
Горбун тотчас же явился. Он уже знал об уничтожении авиабазы.
Метнув на бургомистра короткий острый взгляд, Зейдлиц сказал:
— Разбомбили аэродром русские самолеты или кто другой — нам нечего радоваться. Негодяев вокруг много.
— Негодяев хватает! — поспешно согласился горбун.
— А надо, чтобы их не было.
— Надо! — эхом откликнулся горбун. — И уничтожим. До единого!
— В ответ на действия этих мерзавцев нам надо принять самые жесткие и самые решительные меры.
— Карательная экспедиция! Окружить и — перерезать!
— Для того чтобы окружить только один вон тот лес, — Зейдлиц через окно показал на далекую пущу, — понадобятся две-три дивизии. А мы имеем три-четыре карательных батальона и несколько небольших полицейских отрядов.
— Дайте мне батальон и я за три дня разделаюсь с этими бандитами, — прохрипел горбун.
— Придет время, и мы дадим тебе полную возможность рассчитаться с ними за все. А пока что давай обсудим планы более скромные. Ты вот однажды рассказывал мне про какого-то партизанского разведчика Скакуна. Я правильно называю фамилию?
— С-скакун! — ощерил желтые зубы горбун. — Лозовский мост, его рук дело! Точно знаю!..
— Он где сейчас, этот Скакун?
— Да там, в местной партизанской бригаде! Но иногда действует самостоятельно...
— Вот с него и начнем. Скакуна надо взять живым, так как он, несомненно, многое знает. А группу его — уничтожить.
— Это сделать будет нелегко, — помолчав, несмело признался горбун. — Свои планы Скакун держит в секрете. Даже его помощники не всегда знают, куда и на какое задание он их ведет. Объявляет, гад, в последнюю минуту, когда уже надо действовать!..
— Подожди. Откуда тебе известны такие подробности? — искренне удивился Зейдлиц.
— Выл у него в группе наш человек. К сожалению — погиб. Выследили его...
— А-а-а... — -Зейдлиц не спеша закурил, бросил в пепельницу обгорелую спичку и голосом, не допускающим никаких возражений, сказал: — Скакуна — захватить. Группу его — уничтожить. Как это сделать — соображай сам.
— Слушаюсь!
— Это — не все. Через Болотного передай мой приказ Дановскому-Скуратову: вывести из строя партизанскую радиостанцию. Не удастся испортить аппаратуру — убить радиста.
— Слушаюсь!
— И это не все. Мне нужен список коммунистов и комсомольцев. Включите в него семьи партизан и тех, кто воюет против нас на фронте. Кроме того, запишите деревни, которые находятся вблизи лесов, где обосновались партизаны.
— Такой список уже есть! — с гордостью объявил горбун. — Одну минутку, я сейчас.
Вальковский вбежал в свою комнату, достал из кармана ключи, выбрал нужный, открыл стол.
Списка в столе не было. В глазах горбуна замельтешили разноцветные круги, дом пошатнулся, и он грохнулся на пол.
Быстро войдя в дом тетки, Валя сложила в корзину свои вещи, сунула в карман полушубка пистолет и, не погасив коптилки, выскользнула на улицу.