Грозовая чаша
* * *
На кладбище героев и богов
великим завершение дорогам…
Оно в тумане между двух миров
мне потаённым кажется чертогом.
Здесь те, кто отдал жар своих сердец
борьбе духовной и грозе военной,
безвестный воин и святой мудрец,
и песни гордой витязь убиенный.
Здесь те, кто подлецу не уступил,
здесь те, кто речи не переиначил,
красиво умер, праведно почил,
и для Державы что-нибудь да значил.
И ты надейся не на нищий кров,
дух приучив к сраженьям и потерям, —
на дар земли, на свой подземный терем
на кладбище героев и богов.
.
И если правдой свято дорожил
и бился словом горестным и честным —
своей стране ты службу сослужил
и будешь вечно в воинстве небесном.
А за оградой твёрдых нет шагов,
а за оградой все вино распили,
а за оградой все мечты забыли,
а за оградой всех врагов простили.
Покоятся все лучшие России —
на кладбище героев и богов.
* * *
Песни по дням, как вода по корням.
Дух устремлён к высоте.
Можно молиться колёсам и пням,
пламени и пустоте.
И признавать, и отбрасывать власть
мифов, пьянящих в пути.
Но помогают лишь ярость и страсть
снова себя превзойти.
Демон
— Поклонись, чтобы приняли в стаю,
почему ты не слышишь меня?
— Но я тайну великую знаю:
ты меня сотворил из огня!
А потом были созданы эти,
нарекаясь рабами отцу,
и сгораю в немыслимом свете,
всех созданий ревнуя в Творцу.
Я не слеплен из мыслящей грязи,
не страшит стерегущая мгла,
отвернусь и уйду восвояси,
нет мирам и пространствам числа.
Я зажгу тебе войны и грозы,
в одиночестве вечном виня.
Прожигают Вселенную слёзы…
Ты меня сотворил из огня!
* * *
Ты ищешь правду?
Адовы круги
пройти придётся, мир виня порою,
друзья сдадут и не поймут враги.
Но это одиночество героя.
Под хор указов правды не найти,
ищи её вне стаи, стана, строя,
и даже сгинуть на таком пути
считай за привилегию героя.
* * *
Как благо или Божий бич,
нам жизнь дана, чтоб смерть постичь,
Теперь ты знаешь, не узнав,
как долог рост высоких трав,
теперь ты знаешь, не узнав,
что значит — смертью смерть поправ.
И Вечность смотрит в гордый лик
за годом год, за мигом миг,
так над героями былин склонялась,
сжав в объятьях глин.
К твоим губам холодным льнёт
безвкусный мёд подземных вод.
Тяжёлый лёд в твоих кудрях,
дыханье — в небе, кровь — в морях.
Ресницы иней обметал,
застыли руки, как металл…
Так путь кончается любой,
на пир стремились или в бой.
Но если лучших помнит Русь,
на том со смертью примирюсь.
* * *
— Для России рожай! — назидают друзья.
— Для России рожай! — упрекают враги.
Мол, иначе спастись в лихолетье нельзя,
понаедут чужие — из дома беги.
Здесь давно все проблемы решают за счёт
женщин. Их отвечать за разлад приучив, —
наклепают ещё, коль Кремлю припечёт,
наплодят, словно кошки, мозги отключив.
В нищету, на войну, в лагеря, на правёж.
И потом, как запахивают урожай,
так детей в эту землю уложат за ложь.
А сейчас говорят: для России рожай!
* * *
Переполнен ульями заброшенный дом,
где прошло моё детство своим чередом.
Там рои от морозов хранят.
Запах мёда и небо за пыльным окном,
грезят в сотах личинки младенческим сном,
зреет в жалах целительный яд.
Засыпая, невнятные хоры поют.
прославляя простой насекомый уют,
ожидая весенних лучей.
…Обречённость и необратимость судеб
ощущаются чётче от мысленных скреп
с жалкой грудой чужих кирпичей.
* * *
Спим на ветхой медвежьей шкуре,
нам неведомо ремесло
очищающей землю бури
и зарницы, разящей зло.
~ 1 ~