— Это понятно, вполне понятно, — не удивившись, заметил Ленин. — Десятилетиями и татары, и башкиры тянулись к Казани, к моей университетской Казани, как к центру национального просвещения. Потому и сейчас слово казанских националистов для них авторитетно. Значит, надо усилить разъяснительную работу среди мусульманской интеллигенции. Полезно здесь незамедлительно собрать мусульманских депутатов. — Владимир Ильич посмотрел опять на Сталина, и тот кивнул: мол, понял. — Необходимо настоятельно перетягивать на нашу сторону видных деятелей национального движения. Особенно не следует забывать об Ахмете Цаликове.[29]
При этих словах Манатов и Вахитов переглянулись: такого верного указания они от Ленина не ожидали. Оказывается, он не понаслышке, а глубоко изучил мусульманских интеллигентов.
— А как башкирский народ относится к советской власти? — обратился Ленин к Манатову.
— Башкирская беднота горой за Советы, товарищ Ленин! — горячо воскликнул Шараф. — Если бы дать нам автономию, государственность, то все бы башкиры пошли против Дутова и белых! И националисты тогда бы приумолкли… Некоторые мусульманские делегаты считают, что говорить об автономии преждевременно, а мы полагаем, что такие речи провокация.
— Вполне с вами согласен, — убежденно сказал Владимир Ильич. — И откладывать это важнейшее мероприятие не следует! Но вы, мусульманские депутаты, поддерживающие Советы, договоритесь друг с другом, создайте Центральное мусульманское учреждение, разработайте проект закона об автономии. Сами, сами занимайтесь такими вопросами. У нас эта работа поручена товарищу Сталину — держите с ним связь… Мы считаем национально-освободительное движение народов Востока естественным и закономерным. Да, народы Востока придут к революции социальной через национальную революцию! — Ленин быстро сделал пометку в блокноте, подумал и дописал еще несколько слов. — И сами торопитесь с договором об автономии, во время революции медлить нельзя. Нельзя!..
Делегаты вышли от Ленина окрыленными, с неугасимой верой в торжество национальных чаяний башкирского народа.
В тот же день они встретились с Ахметом Цаликовым. К их огорчению, Ахмет заупрямился, заважничал и наотрез отказался участвовать в создании мусульманского отдела.
И все же через несколько дней такой отдел, как тогда говорили, Мусульманский комиссариат, был учрежден и приступил к работе.
А у Вахитова и Манатова возник новый замысел: просить Ленина распорядиться, чтобы дивные творения национальной старины передать: Башню Суюмбики — татарам, а Караван-сарай — башкирам. Но на этот раз делегаты шли в Смольный неуверенно: уместно ли великого вождя революции беспокоить такими просьбами?.. И все же после долгих колебаний решили идти: татарский и башкирский народы обрадуются, узнав, что Ленин, именно Ленин, вернул им национальные святыни…
Владимир Ильич и в этот день принял их, но положил перед собою на стол часы.
— Слушаю, товарищи, слушаю…
Запинаясь, Вахитов рассказал, почему делегаты вторично пришли к Ленину.
— Башню Суюмбики в Казани я помню! — задумчиво сказал Владимир Ильич, словно заглянул в воспоминания. — А Караван-сарай, значит, находится в Оренбурге?.. Вообще-то, товарищи, привыкайте такие вопросы решать сами.
— Нас на местах, товарищ Ленин, не послушают! — вырвалось у Шарафа.
— Меня тоже на местах часто не слушают, — улыбнулся Ленин. — Но если вы разумно объясните местным Советам смысл своего решения, то они обязательно вас послушают и обязательно выполнят ваше указание. Так, постепенно, они привыкнут и станут согласно работать с вами. Значит, Караван-сарай еще не передан башкирам?.. А Башню Суюмбики я помню, помню!.. Где же проект декрета?
Манатов подал Владимиру Ильичу бумагу. Взяв пишущую ручку, Ленин прочитал вслух:
— «Башкирский дом — Караван-сарай в Оренбурге передается в распоряжение башкирского народа». Гм!.. Башкирский дом? Давайте напишем: «Башкирский народный дом». Это звучит точнее: башкирскому народу Советская власть передает Башкирский народный дом… Не так ли? — Владимир Ильич произнес слова «народу» и «народный» подчеркнуто твердо.
Манатов и Вахитов радостно согласились: действительно, существуют и молитвенные дома.
— Перепечатайте, подпишите, а от Совнаркома пусть подпишет товарищ Сталин, — сказал Ленин и поднялся в знак того, что беседа закончена.
Делегаты еще раз повинились, что оторвали Владимира Ильича от более важных государственных дел, и ушли. Через полчаса они зашли с начисто перепечатанным текстом решения к Сталину, рассказали, что бесцеремонно ворвались к Владимиру Ильичу и теперь раскаиваются в столь легкомысленном поступке.
29