— Я выдвигаю в кандидаты на пост Верховного Клинка… почтенного серпа Роберта Годдарда.
На секунду повисла тишина. А потом раздалось еще несколько смешков, но уже не пренебрежительных, а нервных.
— Брамс, — размеренно промолвил Ксенократ, — на случай, если ты забыл, серп Годдард уже год как мертв!
И тогда тяжелые бронзовые створки дверей начали медленно раскрываться.
• • • • • • • • • • • • • • •
Я знаю, что такое боль. Скорее не физическое страдание, но боль от осознания того, что назревает нечто ужасное, а ты не в силах этому помешать. При всем моем интеллекте, при всей власти, врученной мне человечеством, есть вещи, которых я не могу изменить.
Я не могу действовать исходя из информации, полученной в конфиденциальной обстановке.
Я не могу действовать исходя из того, что увидели мои камеры местах личного пользования.
И самое важное — я не могу действовать, если ситуация имеет хотя бы отдаленное отношение к серпам.
Максимум моих возможностей — это туманно намекнуть, что нужно сделать, и предоставить действовать самим гражданам. Да и тогда нет никакой гарантии, что из миллиона вероятных мер они выберут именно те, которые смогут предотвратить несчастье.
Что же касается боли… Боль, которую причиняет мне мое всеведение, невыносима. Потому что я не могу закрыть глаза. Никогда. И мне остается лишь наблюдать немигающим взором за тем, как мое любимое человечество неуклонно свивает веревку, на которой само же и повесится.
— Грозовое Облако
34 Худший из всех возможных миров
Бронзовые двери медленно отворились, и в зал вошел сожженный серп. Собравшиеся ахнули в шоке; послышался скрип стульев — это серпы вскакивали на ноги, чтобы лучше рассмотреть происходящее.
— Это правда он?
— Нет, не может этого быть!
— Это какой-то трюк!
— Самозванец!
Призрак двигался по центральному проходу походкой, не принадлежащей серпу Годдарду. Более размашистой. Более молодой. И почему-то он казался немного ниже ростом, чем раньше.
— Да, это Годдард!
— Возродился из пепла!
— Как же он вовремя!
— Как же он не вовремя!
Вслед за призраком в зал вошла другая знакомая фигура в ярко-зеленой мантии. Серп Рэнд тоже жива?! Все устремили взгляды на бронзовые створки, ожидая появления Хомски и Вольты, которые, возможно, тоже воскресли. Но никто больше не появился.
На трибуне побелевший как мел Ксенократ еле выговорил:
— Шт… то… что происходит?!
— Простите мне мое отсутствие на нескольких предыдущих конклавах, Ваше превосходительство, — произнес Годдард голосом, разительно отличающимся от прежнего, — но я был полностью выведен из строя, и поэтому не мог прийти, что подтвердит серп Рэнд.
— Но… но мы идентифицировали ваше тело! Оно превратилось в горстку обгорелых костей!
— Тело — да, — подтвердил Годдард, — но серп Рэнд раздобыла мне новое.
И тут поднялся серп Ницше — как и все прочие, ошеломленный таким оборотом событий.
— Ваше превосходительство, я желаю отозвать свою кандидатуру, — заявил он, — и официально выдвигаю на соискание должности Верховного Клинка почтенного серпа Годдарда!
Зал окончательно погрузился в хаос. Наряду с гневными обвинениями и горестными воплями раздавались радостный смех и крики ликования. Возвращение Годдарда пробудило весь спектр человеческих эмоций. Из всех собравшихся один Брамс, казалось, не был удивлен. И тогда Анастасия поняла, что вовсе не он стоял за покушениями. Их вела рука Годдарда, а Брамс был всего лишь пальцем на этой руке.
— Это… это крайне необычно… — заикаясь, произнес Ксенократ.
— Нет, — возразил Годдард. — Крайне необычно то, что вы до сих пор не задержали чудовище, убившее моих дорогих Хомски и Вольту и пытавшееся убить серпа Рэнд и меня самого. Даже в эту самую минуту он продолжает бесчинствовать, убивая серпов направо и налево, а вы, вместо того чтобы ловить его, готовитесь к повышению в должности. — Годдард повернулся к аудитории. — Когда я стану Верховным Клинком, я первым делом схвачу Роуэна Дамиша и заставлю заплатить за все его преступления. Обещаю вам: не пройдет и недели после моего назначения Верховным Клинком, а Роуэн Дамиш будет найден!
Это заявление вызвало шквал радостных возгласов, — причем слова одобрения исходили не только от серпов нового порядка. Стало ясно: в то время как Ницше не набрал бы нужного количества голосов, у Годдарда есть на это все шансы.