Анастасия ничего не сказала серпу Кюри. Вместо этого она встретилась глазами с серпом Сервантесом. Тот кивнул. Она набрала в грудь побольше воздуха.
— Начать голосование! — скомандовал Ксенократ.
Анастасия нажала на кнопку в первую же секунду. А потом сидела и ждала… ждала, затаив дыхание. Все нужно сделать точно вовремя. У них нет права на ошибку. Когда прошло восемь секунд, она встала и произнесла громко, чтобы услышали все:
— Прошу расследования!
Верховный Клинок поднялся с места.
— Какое еще расследование? Идет голосование!
— Голосование уже закончилось, Ваше превосходительство. Десять секунд истекли, все голоса поданы. — Анастасия не позволяла Верховному Клинку заткнуть ей рот. — До момента, когда будут оглашены результаты, любой серп может потребовать расследования!
Ксенократ взглянул на Гласа Закона. Тот ответил:
— Она права, Ваше превосходительство.
По крайней мере сотня серпов возмущенно взвыла, но Ксенократ, давно уже отложивший свой молоточек, накинулся на них с такой яростью, что гам тут же снизился до еле слышного гула:
— Держите себя в руках! Любого, кто не будет вести себя прилично, удалю с конклава! — Он повернулся к Анастасии: — На каком основании вы делаете запрос? И постарайтесь, чтобы оно оказалось веским!
— На том основании, что мистер Годдард не в достаточной мере серп, чтобы претендовать на пост Верховного Клинка.
Годдард не сдержался:
— Что?! Все ясно — эта тактика рассчитана на то, чтобы внести замешательство и застопорить ход голосования!
— Голосование уже завершилось! — напомнил Ксенократ.
— Тогда пусть секретарь огласит результаты! — потребовал Годдард.
— Прошу прощения, — вмешалась Анастасия, — но сейчас мое слово, и результаты можно огласить только после того, как я получу либо согласие, либо отказ на запрос о расследовании.
— Анастасия, — проговорил Ксенократ, — ваш запрос лишен смысла.
— Позволю себе с вами не согласиться, Ваше превосходительство. Как указывается в основополагающих тезисах Первого Всемирного конклава, серп должен быть готов к служению и душой, и телом, и это положение подтвердили все региональные конклавы. Но мистер Годдард обладает лишь семью процентами того тела, которое было посвящено в серпы. Остальные его части, включая и ту, которая носит кольцо, церемонии посвящения не проходили.
Ксенократ лишь непонимающе таращился на Анастасию, а у Годдарда едва не пошла пена изо рта.
— Это неслыханно! — завопил он.
— Нет, — парировала Анастасия, — то, что сделали вы, мистер Годдард, — вот это неслыханно. Вы с подельниками заменили ваше тело на чужое, используя процедуру, запрещенную Грозовым Облаком.
Вскочила серп Рэнд.
— Это уже переходит всякие границы! Законы Грозового Облака к нам неприменимы! Никогда такими не были и никогда не будут!
Но Анастасия не думала сдаваться; напротив, она спокойно продолжила, обращаясь к Верховному Клинку:
— Ваше превосходительство, в мои намерения не входит оспорить результаты выборов, да и как я могла бы это сделать, если мы пока не знаем, кто выиграл? Но согласно правилу, сформулированному вторым Верховным Клинком мира Наполеоном в ранние годы существования Ордена — в Год Ягуара, если точнее, — я цитирую, «любой спорный случай, не имеющий прецедента в парламентской процедуре, можно представить на рассмотрение Всемирному Совету серпов, сделав соответствующий официальный запрос».
Тут поднялся серп Сервантес.
— Я поддерживаю требование почтенного серпа Анастасии относительно расследования.
Пока он говорил, еще по меньшей мере сотня серпов поднялась на ноги и начала аплодировать в знак поддержки. Анастасия взглянула на серпа Кюри, которая, мягко говоря, растерялась, но пыталась это скрыть.
— Так вот о чем вы с Сервантесом шептались в перерыве! — сказала она с кривой усмешкой. — Ах ты хитрая маленькая чертовка!
На трибуне Ксенократ взглянул на Гласа Закона. Тому ничего не оставалось как пожать плечами:
— Все верно, Ваше превосходительство. Пока результаты выборов не оглашены, она имеет право обратиться с запросом о расследовании.
В зале взбешенный Годдард воздел руку — не свою, надо заметить, — и ткнул пальцем в Ксенократа: