Всё, что потребовалось от Роуэна — это напялить униформу банщика и шагать с уверенным видом. Охрана не обратила на него ни малейшего внимания.
Роуэн оглянулся по сторонам — не подглядывает ли кто-нибудь. В купальне Верховного Клинка гвардейцев не было — все они находились в коридоре, за закрытой дверью. Значит, беседе никто не помешает.
Он присел у кромки ванны, где от воды поднимался пар, благоухающий эвкалиптом, и попробовал пальцем почти невыносимо горячую воду.
— Вы едва не утонули в бассейне, который был ненамного больше этой ванны, — заметил Роуэн.
— Как любезно с твоей стороны напомнить мне об этом, — скривился Верховный Клинок.
Роуэн перешел к делу.
— Надо обсудить пару вещей. Первое: я хочу сделать вам одно предложение.
Ксенократ расхохотался:
— С чего ты взял, что я приму от тебя какие-либо предложения? Серпы не ведут переговоров с террористами.
Роуэн широко улыбнулся.
— Да ладно вам, Ваше превосходительство, террористов нет уже несколько столетий. Я всего лишь дворник, выметающий грязь из темных углов.
— Твои паскудные выходки — грубейшее нарушение закона!
— Я знаю абсолютно точно, что вы так же ненавидите серпов нового порядка, как и я.
— С ними нужно управляться методами дипломатии! — настаивал Ксенократ.
— С ними надо управляться решительными действиями! — парировал Роуэн. — И ваши многочисленные попытки выследить серпа Люцифера направлены вовсе не на то, чтобы его остановить. Вам просто стыдно, что вы никак не можете поймать меня!
Ксенократ на секунду притих. Затем сказал голосом, который так и сочился отвращением:
— Что тебе надо?
— Ничего особенного. Я хочу, чтобы вы прекратили преследовать меня, а все усилия направили на то, чтобы выяснить, кто пытается убить серпа Анастасию. Взамен я прекращу свои «паскудные выходки». По крайней мере, в Средмерике.
Ксенократ испустил долгий, медленный выдох. Ну, в общем выполнимый запрос.
— К твоему сведению, мы уже отстранили нашего лучшего — и единственного — следователя от твоего дела и направили его на поиски заговорщиков.
— Серпа Константина?
— Да. Так что успокойся — мы делаем все что в наших силах. Мне вовсе не улыбается потерять двух хороших серпов. Каждая из них стоит десятка тех, кого ты вымел из грязных углов своей дворницкой метлой.
— Рад, что вы это сказали.
— Ничего я не говорил, — отрезал Ксенократ. — И только попробуй предать огласке эти мои слова — отопрусь!
— Не волнуйтесь, — усмехнулся Роуэн. — Я же сказал: вы — не враг.
— Мы закончили? Я могу продолжить тихо и мирно принимать ванну?
— Еще одно, — сказал Роуэн. — Я хочу знать, кто выполол моего отца.
Ксенократ повернулся и посмотрел на Роуэна. Что это? Под застывшим на лице Верховного Клинка отвращением и негодованием — как же, ведь его самым бесцеремонным образом загнали в угол! — проглянуло сочувствие? Роуэн не мог сказать, было оно истинным или притворным. Даже без своей тяжелой ризы этот человек оставался окутан множеством непрозрачных слоев, и было трудно понять, когда Верховный Клинок искренен.
— Да, я слышал об этом, — промолвил Ксенократ. — Мне очень жаль.
— Да что вы?
— Я назвал бы это нарушением второй заповеди, потому что тут явно видно предубеждение против тебя. Но принимая во внимание, как к тебе относится коллегия, не думаю, что кто-либо выдвинет обвинение против серпа Брамса.
— Вы сказали… серп Брамс?
— Да. Заурядный, ничем не примечательный человек. Возможно, он полагал, что прополка твоего отца принесет ему скандальную известность. Спросить меня, так он скатился еще ниже, чем раньше.
Роуэн ничего не ответил. Ксенократ даже не догадывался, как глубоко ранила юношу эта весть. Словно в него всадили меч.
Ксенократ мгновение всматривался в собеседника и сумел хотя бы частично прочитать его мысли.
— Вижу, что ты уже вознамерился нарушить обещание и прикончить Брамса. Будь любезен, дождись хотя бы Нового года, дай мне капельку покоя, пока не пройдут Старые Зимние праздники.
Новая информация по-прежнему держала Роуэна в молчаливом ступоре. Отличный момент для Ксенократа, чтобы обратить обстоятельства в свою пользу, пока противник полностью выбит из колеи. Однако Верховный Клинок сказал всего лишь: