К своему смущению я обнаружил, что кричу наяву: к спальне приблизились торопливые шаги, дверь распахнулась, и сквозь отверстия в изголовье кровати забрезжил свет. Я сел, все еще дрожа, и утер со лба испарину; вошедший, вероятно, колебался и что-то бормотал.
Наконец он спросил вполголоса, очевидно не особо рассчитывая на ответ:
– Здесь кто-нибудь есть?
Я счел за лучшее обнаружить свое присутствие, поскольку узнал голос Хитклифа и опасался, что он продолжит поиски, если я не откликнусь.
С этим намерением я раздвинул панели. Эффект превзошел все мои ожидания!
Возле входа стоял полуодетый Хитклиф со свечой, воск заливал ему пальцы, лицо его побелело, как стена. Скрип дубовой панели подействовал на него, будто удар электрическим током: он уронил свечу, та откатилась в сторону, а он настолько разволновался, что не сразу смог ее поднять.
– Здесь всего лишь ваш гость, сэр, – объявил я, желая избавить Хитклифа от дальнейшего унижения, поскольку стал свидетелем его малодушия. – Угораздило же меня вскрикнуть во сне! Мне приснился ужасный кошмар. Извините за беспокойство!
– Ну вас к черту, мистер Локвуд! – воскликнул мой хозяин, ставя свечу на стул, потому что не мог держать ее ровно. – Кто вас вообще сюда пустил? – продолжил он, вонзив ногти в ладони и скрипнув зубами, чтобы унять спазм в челюстях. – Кто? Сию же минуту откажу ему от дома!
– Служанка, – ответил я, спрыгивая на пол и торопливо одеваясь. – Ничуть не возражаю, мистер Хитклиф, пусть ей хорошенько достанется! Полагаю, Цилла за мой счет хотела удостовериться, что комната проклята. Так и есть, куда ни плюнь – призраки и нежить всякая! Не зря вы держите ее на запоре. И врагу не пожелаю вздремнуть в этом логове!
– О чем вы толкуете? – не понял Хитклиф. – И куда собрались? Ложитесь и спите до утра, раз уж вы здесь, но Бога ради не вздумайте вновь издавать жуткие вопли, разве только вас станут резать живьем!
– Заберись та мелкая чертовка в окно, непременно бы меня придушила! – возмутился я. – Не стану я терпеть притеснения ваших гостеприимных предков! Джабез Брендерхэм вам случайно не родственник по материнской линии? А негодница Кэтрин Линтон, Эрншо или как ее там… Эльфийский подменыш, злобная душонка! Говорит, что бродит по земле уже двадцать лет – вполне справедливое наказание за ее тяжкие прегрешения!
Едва слова сорвались с моих губ, как я вспомнил о связи между Хитклифом и Кэтрин, о которой узнал из книги – это совершенно ускользнуло у меня из памяти, пока я окончательно не проснулся. Осознав свою оплошность, я вспыхнул, но, не желая ее признавать, поспешно добавил:
– По правде, сэр, первую часть ночи я провел… – тут я вновь запнулся, едва не выпалив «листая старые книги», чего нельзя было говорить, поскольку тем самым я признал бы, что мне известно их содержимое – и печатное, и рукописное, – поэтому поправился: – По складам читая имена, нацарапанные на подоконнике. Однообразное занятие, помогает погрузиться в сон, вроде как овец считать или…
– Да что вы несете?! – прогрохотал Хитклиф с неистовым пылом. – Как вы смеете – под моим же кровом?! Господи, совсем умом тронулся! – И хозяин яростно ударил себя по лбу.
Я не знал, то ли обидеться на его эскападу, то ли завершить объяснение, но Хитклиф так сильно разволновался, что я сжалился и продолжил рассказывать свои сны, заверив его, что прежде не слыхал имени Кэтрин Линтон, однако перечитывал надпись на подоконнике так часто, что это произвело на меня неизгладимое впечатление, кое и воплотилось в жизнь, когда я утратил контроль над своим воображением. По мере рассказа Хитклиф медленно отодвигался вглубь кровати, где наконец и осел, почти целиком утонув во мраке. Судя по неровному, прерывистому дыханию, он изо всех сил пытался справиться с переполняющими его эмоциями. Не желая показывать, что слышу, в каком раздрае он находится, я шумно оделся, поглядел на часы и посетовал, что ночь все не кончается.
– Еще и трех часов нет! Я мог бы поклясться, что уже шесть. Время здесь стоит на месте – вроде бы мы отправились спать в восемь!
– Зимой мы всегда ложимся в девять, встаем в четыре, – проговорил хозяин, сдерживая стоны и украдкой утирая слезы, судя по движению тени его руки. – Мистер Локвуд, идите в мою комнату – внизу будете только мешать в сей ранний час, а мне все равно не уснуть – ваша ребяческая выходка согнала весь мой сон.
– Мне тоже не спится, – заявил я. – Погуляю по двору, пока не рассветет, потом уйду. Можете больше не бояться моего вторжения. Я надолго излечился от необходимости искать радостей общения, будь то в деревне или в городе. Разумному человеку достаточно компании самого себя.